«Торопятся загореть, — мимоходом определил Арсеньев. — Каково будет им ночью!»

Сотни людей бродили по берегу — одни туда, другие сюда, громко взвизгивали плескавшиеся в море дети; двое юношей пронесли на плечах лёгкую байдарку.

«Тюленья залежка на льду!»

Арсеньев рассмеялся нелепой мысли.

Море совсем обессилело от жаркой истомы. Словно нехотя, оно шевелилось чуть-чуть, беззвучно трогая морской песок. На горизонте в лёгкой дымке пятнышком виднелся «Меркурий». Вдоль берега прошёл быстроходный катер, впереди бурлил слепящий глаза венок из белой пены. Терпко пахло йодом, горячей смолой, немного розами.

Арсеньев приглядел свободное местечко рядом с пожилым толстяком под красно-белым зонтом. Толстяк с сигарой во рту и в огромных дымчатых очках, уже загоревший под цвет скорлупы грецкого ореха.

Арсеньев быстро разделся, немного смущаясь своей бледной кожи.

— Товарищ, — проговорил он, разглядывая внушительный живот соседа и отвисшие, вялые мышцы, — прошу, постерегите портфель. Я вернусь через десять минут.

«Не дай бог обзавестись такой утробой!» — невольно подумал он.

— Купайтесь, товарищ офицер, — отозвался толстяк, перекатив сигару во рту. Он бесцеремонно вытащил потрёпанный, рыжий арсеньевский портфель из стопки одежды и положил его себе под голову.

По кромке застывшего от безветрия моря бродили юные искатели янтаря. Они весело переговаривались. Эти — без всякой одежды, их тела совсем коричневые. Вот мальчишки, толкая друг друга, с визгом кинулись в море.

— Янтарь!

Вода запенилась, вспыхнули брызги. Один вернулся с кусочком солнечного камня.

Немного дальше с невозмутимостью статуи, закинув руки за голову, лежала на песке девушка. Её смуглое от загара тело ослепительно красиво. А рядом, словно для контраста, худосочная пожилая красотка с синими венами на ногах. Тройка малышей совсем зарылась в песок.

Крякнув для порядка и плеснув себе под мышки, Арсеньев окунулся. Прохладная балтийская вода остудила кожу. Как хорошо! Все семь потов, обливавшие его в душных кабинетах, мгновенно смыты.

Арсеньев медленно плыл к чёрной точке буя, вспоминая разговор у командира отряда. Он был доволен сегодняшним днём. Работа получила хорошую оценку. Все просьбы Фитилёва выполнены: командир отряда тут же распорядился — помочь Арсеньеву во всем. Сергею Алексеевичу понравилась внимательность начальника. Вот бы только Наташа!

Арсеньев повернул обратно, радуясь бодрости, взятой у моря. Он издалека признал своё место на берегу. Над знакомым уродливым животом, словно кочкой на ровном месте, призывно маячил красно-белый зонт и курился дым.

Море с тихим шорохом облизывало берег прозрачными языками.

Арсеньев с наслаждением растянулся на песке. Горячий песок и сияющее небо! Он любил помечтать лёжа под солнцем.

Опять стали грезиться льды. Он стал подсчитывать, как растёт мощность торошения… Вспомнилась Туманова. Как она могла!

— Надеюсь, я не стесню вас? — произнёс возле самого уха мелодичный голос.

Арсеньев повернул голову и встретился глазами с хорошенькой женщиной. Захватив полные пригоршни горячего песка, она лениво пересыпала его.

— Весьма рад приятному соседству, — поспешил вежливо заверить Арсеньев, но тут же отвернулся.

Наслаждаясь теплом, он подставил солнцу другой бок и погрузился в полудремотное состояние. Тихое всплескивание волн ласкало слух, успокаивало нервы, убаюкивало.

— Ах, я забыла сигареты дома. Вы курите? — снова услышал он голос незнакомки.

— Курю, «Беломор». Если вас устраивает? — отозвался Арсеньев.

— Да, устраивает.

Стараясь не насыпать в карман пиджака налипший к рукам песок, Арсеньев достал папиросы. Чиркнул спичкой. Оба молча закурили.

Она спросила, заметно волнуясь:

— Вы Арсеньев?

— Да, я Арсеньев. Простите, но откуда вам известно?..

— Я видела вас… Вы работаете с моим мужем. Он хотел встретиться с вами… О, если бы вы могли, — она посмотрела на Арсеньева и густо покраснела, — у нас дома. Он очень просил, не откажите… по делу.

Неожиданно резким жестом она смяла и отбросила папиросу. Он внимательно посмотрел на неё. В больших синих глазах он прочёл смущение и испуг.

«Странный способ знакомиться! — подумал Арсеньев. — Ещё более странный способ устраивать дела!»

Что-то тронуло Арсеньева в её поведении. Может быть, этот непроизвольный жест, может быть, смятая папироса или испуг в глазах. Кто знает!

— Ну что ж, рад быть вам полезным. — Он улыбнулся. — Арсеньев Сергей Алексеевич.

— Мильда. Мой муж — капитан Антанас Медонис. Он будет вам очень благодарен. Простите, я так надоедлива…