Мистер Бартлетт, невысокий коренастый мужчина, беспокойно заерзал, ощутив неловкость от ее прямого взгляда. Прокашлялся.

– К сожалению, леди Алиса, крайне необходимо отыскать нового виконта. Мне до сих пор не удалось разузнать что-либо о местопребывании его самого или его наследников. Питал надежду, что в этом мне сможете помочь вы.

– Почему так важно найти моего дядю, мистер Бартлетт? – спросила Алиса, предчувствуя беду.

– К моменту кончины лорда Каррингтона накопилось множество неоплаченных им счетов. – Мистер Бартлетт вынул из лежавшей у него на коленях кожаной сумки кипу бумаг.

Пораженная Алиса уставилась на него:

– Этот о не может быть. Лорд Каррингтон продал на аукционе Вестгейт-Мэнор, и вырученных денег должно было вполне хватить на выплату всех его карточных долгов.

– Деньги за поместье были истрачены еще до смерти лорда Каррингтона. – Мистер Бартлетт приподнял толстую пачку бумаг. – Здесь не карточные долги, леди Алиса. Это счета от его портного, сапожника, домохозяина и так далее. Ответственность за их оплату лежит теперь на его наследнике, и если мы не сможем найти такового, то платить придется вам.

– Сколько? – спросила Алиса дрогнувшим голосом, и лицо ее стало пепельно-серым.

– Около шести тысяч фунтов стерлингов. «Шесть тысяч! – Алиса с трудом выдохнула застрявший в горле воздух. Внутри у нее все сжалось от ужаса, а трясущаяся рука потянулась ко рту. – Господи, помоги мне, это какое-то жестокое недоразумение!» Но и единого взгляда на лицо мистера Бартлетта ей хватило, чтоб убедиться в обратном.

– А если я не смогу расплатиться? Мистер Бартлетт закусил губу.

– Должники в конце концов оказываются в тюрьме Ньюгейтэ, – сказал он как можно мягче.

– Боюсь, так и будет, мистер Бартлетт. Алиса подошла к секретеру и достала из него два документа. Осознание того, что она делает, ужасом сдавило горло, и она молча вручила документы поверенному.

– У меня есть небольшая сумма в банке и скромный коттедж на окраине деревни. Если снять вклад и продать коттедж, мне хватит денег расплатиться с долгами, как вы думаете?

Мистер Бартлетт увидел страх и неуверенность в ее глазах. Быстро просмотрев документы, он решил, если не хватит, добавить из своих скудных средств.

– Уверен, этого будет достаточно. Надеюсь, вы разрешите мне заняться этим делом?

– Была бы очень вам признательна, мистер Бартлетт, – произнесла Алиса тихо, провожая его до двери библиотеки. – От всей души благодарю вас за доброту ко мне.

Мистер Бартлетт взглянул на ее милое лицо и проникся печалью, отразившейся в ее зеленых глазах. Улыбнувшись ей, чтобы приободрить, он вышел.

Как только дверь за ним затворилась, Алиса медленно опустилась на пол, закрыв лицо руками.

Рассудок отказывал ей, оглушенной неоспоримым фактом – теперь у нее нет ни движимого, ни недвижимого имущества.

– Как ты думаешь, Мейвис, его преподобие Джеймсон сумеет помочь мне найти место? – спросила Алиса свою бывшую няню.

Уже целую неделю после печальной встречи с мистером Бартлеттом Алиса искала работу, но тщетно. Придя в отчаяние, она обратилась за помощью к приходскому священнику, надеясь, что в его возможностях обеспечить ее по меньшей мере рекомендательными письмами. Он очень удивил ее, предложив связаться с его сестрой, проживающей в Корнуолле, дамой весьма состоятельной, полагая, что она-то знает семью, нуждающуюся в гувернантке или компаньонке.

– Уверена, что преподобный Джеймсон сделает все, на что способен, – ответила Мейвис, хмыкнув. – Он добрый человек, хотя и клирик. – Не испытывая особого почтения к представителям духовенства, она использовала любую возможность высказать свое мнение.

Приводя в порядок спальные покои бывшего хозяина, они занимались разборкой вещей, изымая жалкие остатки личных принадлежностей лорда Каррингтона.

– Хотя ты и не совсем одобрительно относишься к его преподобию Джеймсону, я, признаться, весьма благодарна ему за помощь.

Прервав работу, Мейвис отвернулась, чтобы Алиса не видела ее лица. Срывающимся от переполняющих ее чувств голосом заговорила:

– Если бы я могла оберегать тебя, как раньше, когда ты была крошкой! Как представлю себе: сидишь ты безвылазно в чьей-то постылой детской и гробишь юность свою и красу из-за чужих сопливых детишек – сердце мое разрывается! – и, вынув из кармана передника носовой платок, Мейвис звучно высморкалась.

– О, Мейвис! – Алиса бросилась к пышнотелой няне и обняла ее, пытаясь успокоить. – Не такая уж я красавица, и юность моя давно миновала. И хочется верить, что у меня достанет ума и силы духа пойти своим путем в жизни.