Услышав за спиной шаги, Саймон обернулся. К нему подошел Нортон с пистолетом в руке, и сердце его тут же гулко забилось – как перед атакой. Сняв теплую накидку и перчатки, он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, – так всегда делал и на войне, когда сердце слишком уж колотилось…

Передав накидку и перчатки Нортону, Саймон взял у него пистолет – и к нему тотчас же вернулось спокойствие. Он занял свое место и сказал себе, что стреляется за правое дело, поэтому должен вернуться к семье живым и здоровым.

Макартур будет стрелять на поражение?

Скорее всего именно так.

Значит, он должен делать то же самое.

Но Саймон знал, что не сможет, поэтому решил, что будет целиться в плечо, чтобы только ранить.

Повернувшись к противнику боком, он пробормотал: «Адемар, aidez-moi [2] ». Такая привычка появилась у него во время войны, и, как всегда, в душе воцарилась холодная отрешенность, столь необходимая в решающее мгновение.

Считать выпало Делахею: один, два, три, потом – взмах платком. Так делалось для того, чтобы дуэлянты смотрели на него, а не прицеливались заранее.

– Один.

Саймон поднял пистолет.

– Два.

Он твердой рукой направил дуло на Макартура, целясь в плечо.

– Три.

И тут раздался женский крик:

– Остановитесь! Остановитесь, я вам говорю!

В следующее мгновение Макартур спустил курок.

Выстрел еще гремел над лужайкой, а все уже повернулись на крик – по замерзшей дорожке бежала Джейн Оттерберн; волосы ее развевались на ветру, а юбка задралась до колен.

Саймон в ярости закричал:

– Джейн, иди домой!

– Нет! Дядя Исайя… – Она с трудом перевела дыхание. – Несчастный случай… Саймон, он умирает! Он зовет вас.

На ней было ее обычное темное платье и плащ, но распущенные золотисто-рыжие волосы, спускавшиеся до пояса, поражали своим великолепием.

Сделав глубокий вдох, она выпалила:

– Идемте быстрее, вы сможете убить друг друга и завтра!

Саймон на секунду замер, потом отдал пистолет Нортону и быстро направился к лошади.

– Нет, ты не можешь улизнуть! Трус! – закричал ему вслед Макартур. – Я отхлещу тебя плетью!

Саймон резко развернулся.

– Я буду драться с тобой завтра, Макартур, и убью тебя. Убью с огромным удовольствием. А сейчас мне нужно к другу. – Он побежал, но, услышав за спиной тяжелое дыхание Джейн, снова остановился. – Так что же у вас случилось?

– Дядя… он застрелился. – Девушка подбежала к Саймону. – Он узнал про дуэль и решил драться вместо вас. Взял пистолет… и что-то, наверное, вышло не так.

– Старый дурак! – в отчаянии завопил Саймон, подбегая к своей лошади. Неужели Исайя действительно умирает?! Он с ненавистью посмотрел на Джейн, вестницу несчастья. – Сможешь ехать сзади?

Она посмотрела на лошадь.

– Не пробовала… – И тут же решительно добавила: – Конечно, смогу.

Саймон вскочил в седло, затем помог девушке. Забравшись на лошадь, она уселась по-мужски, нисколько не заботясь о том, что открыла колени. Но она ведь и прежде об этом не заботилась, когда бежала по дорожке… Что же случилось со скромницей Джейн?

Какое-то время она колебалась, когда потребовалось обхватить его руками, но затем выполнила указание Саймона и крепко прижалась к его спине. Он пришпорил лошадь, и они поскакали в город. Ехать было несколько минут – но неужели Джейн действительно бежала всю дорогу?

И зачем? Зачем вообще надо было сообщать ему об этом?

Он чувствовал себя так, будто весь мир разлетелся вдребезги. А может, дуэль уже закончилась? Может, он тяжело ранен и у него галлюцинации? Но все вокруг казалось абсолютно реальным – и холодный ветер, и стук копыт, и цепкие руки Джейн.

Саймон остановился перед Тревитт-Хаусом, соскочил на землю и помог Джейн спуститься с лошади. Только вбежав в дом, он понял, что держит девушку за руку, и чуть отстранился от нее.

В доме, как и перед ним, толпились люди, и Саймону пришлось поначалу проталкиваться сквозь толпу. Когда же его узнали, все расступились и он быстро прошел в кабинет хозяина.

Его друг лежал на полу – видимо, там Исайю и нашли. Под голову ему подложили подушку, и кто-то накрыл его одеялом – на нем уже проступила кровь. Увы, было ясно, что рана находилась где-то в области живота. Саймон прекрасно знал, что почти никто не выживает после ранения в живот.

Доктор Болдуин, сосед и приятель Исайи, опустился возле него на колени. Затем посмотрел на Саймона и сокрушенно покачал головой. Саймон тоже стал на колени и заглянул в лицо раненого. Исайя был в сознании, но его глаза уже остекленели.