Впрочем, она ведь тоже кое-что скрывала от него, напомнила себе Констанс и разгладила голубой шелк платья на животе. Эту тайну она хранила вот уже две недели, пока хранила, потому что боялась ошибиться – ведь вся судьба ее зависела от этого. И все же она была уверена, что внутри ее растет новый наследник Албемарлов.

Вот в этом-то и была суть проблемы, подумала она, отворачиваясь от зеркала в золоченой раме и набрасывая на плечи ротонду. Потому что если она беременна, то тогда получается, что она действительно подцепила Вира и женила его на себе. Какая же она была дурочка, когда думала, что если отношения их сложатся не так, как она надеялась, то у нее хватит самообладания дать ему свободу. Просто смешно, что такие сложности возникают между людьми, вступившими в брак по расчету, заключила Констанс и, взяв свой ридикюль, вышла из спальни и направилась вниз.

У крыльца ждала карета. Софи еще вчера пригласила ее отправиться вместе на Бонд-стрит и пройтись по модным лавкам, а ей так надоело сидеть в четырех стенах наедине со своими мыслями, и к тому же она была в некотором смятении, потому и приняла приглашение. И не важно, что Вир отнюдь не одобрил бы эту прогулку, – она просто не стала ему говорить, и все. Она ведь возьмет с собой мистера Финни, в конце концов. Мистера Финни, в прошлом боксера, нанял для нее сам Вир, дабы он сопровождал ее повсюду, и вряд ли кто-нибудь посмеет приблизиться к Констанс, когда мистер Финни рядом. И на козлах будет Уилл Траск, не говоря уж о том, что в кармане ее платья лежит маленький пистолет полковника Ингрэма.

Увидев Уилкерса, поджидавшего ее в дверях, она невольно выпрямила плечи и сказала даже с некоторым вызовом:

– Уилкерс, я еду в город, пройтись вместе с миссис Ингрэм по магазинам на Бонд-стрит, а потом, вероятно, мы где-нибудь с тетей пообедаем. Если его светлость станет спрашивать, где я, скажите ему, что я вернусь не позже одиннадцати.

– Хорошо, миледи, – ответил дворецкий, открывая перед ней двери и замирая радом в почтительной позе. – Э-э, прошу прощения, миледи, – добавил он, подбирая слова. – Драпировщикам сказать, чтобы явились завтра?

Констанс, которой в столь деликатной форме напомнили, что сегодня днем она должна была выбирать ткань для штор в парадной столовой, а не ездить на прогулку, подавила желание топнуть ногой и дать волю своему раздражению. Вместо этого она сокрушенно улыбнулась.

– Господи! Вы правы, Уилкерс, – признала она с обезоруживающей откровенностью. – Я совершенно забыла про драпировщиков. Пожалуйста, скажите мистеру Ходжесу, что я решила выбрать ткань с цветочным орнаментом. А то что же ему ездить в такую даль еще раз.

– Как прикажете, миледи, – ответил Уилкерс, ничем не выказав, как поразило его это приказание владетельной хозяйки. Не так-то часто аристократы снисходят до того, чтобы беспокоиться о неудобствах, которые они доставляют простым торговцам. Но ее светлость маркиза, видно, была из другого теста. Впрочем, Уилкерс и раньше об этом догадывался. Ее светлость маркиза была леди в высшем смысле этого слова.

Констанс, и не подозревавшая, что покорила сердце собственного дворецкого, опустила свою ручку на огромную лапу мистера Финни, громадного неуклюжего детины со сломанным носом и оттопыренными ушами. Гадая про себя, где ее муж мог познакомиться с бывшим боксером, она позволила гиганту подсадить себя в карету, поблагодарила его и принялась устраиваться на подушках сиденья. Несмотря на его малорасполагающую внешность, Финни, как подозревала Констанс, был на самом деле добрая душа и в кулачные бойцы попал случайно, просто из-за своих размеров.

Занятая размышлениями о том, какова же была прошлая жизнь мистера Финни и какую роль сыграл в ней Вир, она не обратила внимания на запряженную парой двуколку, которая стояла перед одним из соседних домов и тронулась с места вслед за их каретой. Не заметила она и худенькой фигурки, выскользнувшей из ее собственного дома через конюшни. Фигурка сразу остановила наемную карету и уехала в противоположном направлении.

– Констанс, ты устраиваешь бурю в стакане воды, – заявила ее тетка некоторое время спустя, когда карета уже свернула на Бонд-стрит и остановилась перед шляпным магазином мадам Лаверн. – Полагаю, у всех молодоженов бывают подобные недоразумения. Я сама была настолько глупа, что в какой-то момент решила, что наш брак наскучил полковнику. И все потому, что он все время выдумывал несусветные предлоги, чтобы выйти из дома, и в самые неожиданные часы! Можешь представить себе мое состояние, когда я наконец прямо спросила его об этих отлучках и он объяснил, что просто боится курить сигары в моем доме. В моем доме, Констанс! Как будто это не наш дом и он не имеет права делать в нем все, что ему заблагорассудится! Теперь у него отдельный кабинет, в котором он может с удобствами курить свои гнусные сигары.

– Боюсь, что с Виром дело совсем не в сигарах, Софи, – заметила Констанс, все же улыбаясь теткиной истории. – Если б в сигарах!

– А откуда тебе знать, если ты его не спрашивала? – не отступала Софи, уверенная в своей правоте как замужняя женщина с большим опытом. – Ты должна просто поговорить с Виром, дорогая. Расскажи ему про все те гадости, которые рассказывают о тебе сплетники. Потом спроси, не скрывает ли он что-то от тебя. Покажи ему, что ты обеспокоена. Ты скоро обнаружишь, что это лучший способ утрясти такого рода проблемы. Мы с полковником всегда все обсуждаем.

– Да, но ты не соблазнила полковника и не вынудила его жениться на тебе, Софи, – возразила Констанс, рассеянно теребя шнурок своего ридикюля.

– И ты никого не вынуждала жениться на тебе! – воскликнула Софи, начинавшая уже терять терпение. – Яснее ясного, что твой Вир любит тебя, Констанс. И не надо говорить мне, что он женился на тебе и теперь печется о твоей безопасности лишь из-за какого-то дурацкого кодекса чести. Перестань делать из него святого. Он маркиз де Вир, человек из крови и плоти, даже излишне земной, насколько можно судить по слухам.