В памяти всплыло это имя. Хинчклиф, или Браммит, или тот, третий, дразнили Колина леди Дианой,

«… Может быть, мне начать ухаживать за леди Дианой? Я слышал, ее помолвка расторгнута…» — вспомнилось ей.

Джорджи готова была поспорить на свою уцелевшую туфельку, что эта леди Диана как-то связана с Бридвик-Хаусом, но не сомневалась, что она не его жена. Возможно, невеста.

Но право, какое ей дело до того, женат Колин, или помолвлен, или ищет развлечений на стороне? Мужчинам дозволялось иметь любовниц и проводить время с дамами полусвета. Вот только ей почему-то не хотелось думать, что это относится и к Колину. У него был вид странствующего рыцаря.

И вот сейчас этот рыцарь дарит ей легкую улыбку, своего рода извинение, что наполняет ее страхом.

Он потянулся к ней, и на мгновение Джорджи подумала, что он собирается снова ее поцеловать, но, к ее смущению, он посадил ее на удобное кожаное сиденье. Вместо того чтобы сесть рядом на мягкие подушки, он устроился напротив и еще шире открыл люк на крыше.

— Мы сейчас отвезем леди домой. — Когда он повернулся к Джорджи, это снова был истинный джентльмен, искусный соблазнитель исчез словно по мановению руки. — Где вы живете?

— А разве мы не едем к вам домой? Ваш кучер упомянул дом или ваши апартаменты… все подойдет.

Разве леди Финч откровенно не предупреждала ее, что никогда не следует заходить в личные апартаменты мужчины? Именно поэтому Джорджи знала, что это как раз то место, где она хотела очутиться.

Кроме того, ее приключение приобрело иной поворот, дело уже было не только в том, чтобы разрушить нежелательную помолвку; теперь ей придется справляться с еще одной проблемой… Это бешеное биение сердца, томительное желание, которое этот мужчина разбудил в ней своим горячим поцелуем и дерзкими прикосновениями.

— Не думаю, что мои апартаменты подойдут, Джорджи. Во всяком случае, не сейчас.

— А как насчет Бридвик-Хауса, о котором упомянул ваш кучер? — неожиданно спросила она.

— Единственное место, куда вы отправитесь сегодня, — это ваш дом. И ваша постель.

Он что, не собирался провести с ней вечер? Это была катастрофа! А ведь после его более чем страстного поцелуя Джорджи решила, что нашла способ избавиться от своей проблемы.

— Я сделала что-нибудь не так? — тихо спросила она. Колин услышал вопрос и вздрогнул под тяжестью содержавшегося в нем обвинения.

Она не сделала ничего, что было бы ошибочно… на самом деле она все делала правильно. Слишком правильно.

— Нет, — ответил он. — Просто сейчас уже поздно, а у меня много дел, которыми нужно заняться завтра утром.

Например, поправить положение со своей разорванной помолвкой, подумал он, желая освободиться от колдовских чар этой странной Киприды.

«Но ведь Диана не вернется», — шептал ему в ухо дьявольский голос.

Это было не совсем так, несмотря на страстные заявления леди Дианы, что она никогда не выйдет за него замуж. И то, что он больше не был уверен в правильности выбора невесты, не имело никакого значения.

Колин слишком хорошо знал, что как только недоразумение с трибуналом разрешится, обе семьи горы свернут, чтобы залатать брешь в их отношениях, имея в виду, что он, как честный и порядочный человек, не мог считать свою помолвку разорванной.

Тогда…

К черту все, ведь он уже начал сомневаться в неизбежности примирения.

И произошло это по вине Темпла. Именно кузен заронил зерно сомнения в то, во что Колин безоговорочно верил, — его женитьба должна быть союзом хорошего воспитания и политической карьеры, а не развлечением. И если Темпл запутал его прямые и хорошо продуманные представления о любви и супружеских обязанностях, то Джорджи повергла его в водоворот противоречий.

Как он сказал Темплу, они с леди Дианой были прекрасной парой — это должен был быть совершенный союз между титулованным джентльменом и добропорядочной леди.

А Джорджи? Она явно не была леди по рождению — об этом свидетельствовало то, как она со знанием дела ударила по носу Паскинса. Правда, подонок заслужил это, обозвав ее таким скверным словом.

И все же, думал Колин, ему следовало остерегаться ее решительных манер, некоторой назойливости и способности нанести молниеносный удар лучше многих мужчин.

Такое шокирующее поведение должно было напугать и оттолкнуть его, а он, наоборот, был заинтригован.

Подумать только, он не получал такого удовольствия от светского лондонского приема с… пожалуй, никогда не получал. Побег с бала, ее рука, зажатая в его, зал, превратившийся в хаос вокруг них, преследующие их по пятам недруги, задорный, дразнящий блеск ее глаз — все это… взбодрило его.

И к черту все, селу и девушка не наслаждалась каждой минутой, как он.

«Старина Колин», как назвал его Темпл, беспокоился бы о внешних приличиях, пытался поступать правильно и, конечно, никогда не стал бы причиной ссоры на балу, которая, несомненно, кончится тем, что станет притчей во языцех на весь лондонский сезон.