— Я собиралась спросить о том же, — призналась она, садясь за стол и пытаясь вытянуть из своих перепутанных воспоминаний, где она могла видеть этого человека раньше.

Он покачал головой:

— Полагаю, что нет, так как я запомнил бы вас. Я никогда не забываю увиденных лиц.

Убийственная безапелляционность его слов заставила бешено забиться сердце Джорджи.

Бертран занял свое место и махнул салфеткой в сторону юнги, стоявшего у другого конца стола. Парнишка подскочил и начал разливать вино.

— Мадам Сент-Антуан, позвольте мне представить вам месье Мандевилла. Он присоединился к нам с…

— Зачем это, капитан Бертран, — упрекнул тот. — Мадам не интересуют наши дела. Сегодня мы обедаем как друзья. Разве это не приятно, мадам?

— Безусловно, — ответила Джорджи, всем сердцем желая, чтобы они именно начали обсуждать дела.

Ей необходимо было узнать, как далеко зайдут французы в поисках информации, которую вез Колин, и кем был этот опасный человек слева от нее. — Я только надеюсь, что ваши дела не задержат наше возвращение во Францию.

— Нет, мадам. Поскольку утром я отправляюсь продолжать мою миссию.

«Утром я отправляюсь…»

Рука Джорджи дрогнула, когда она потянулась за бокалом с вином, и часть содержимого выплеснулась на стол. Она пробормотала извинения и объяснила происшедшее:

— Боюсь, так никогда и не научусь обедать на борту корабля.

Мужчины рассмеялись, приняв ее извинения и объяснения.

«Утром я отправляюсь…»

Почему при этих словах ее руки задрожали, а сердце замерло? Она была готова поклясться, что слышала их раньше, и они были произнесены этим же человеком. Но этого не могло быть.

Капитан Бертран налил ей второй бокал вина.

— Вы раньше смеялись, мадам Сент-Антуан, над моим утверждением, что «Сибарис» — шпионский корабль.

— На самом деле меня позабавила идея, что его капитан — толковый человек. Боюсь, он достаточно глупый и невежественный. И недостаточно хитрый, чтобы обмануть кого-либо.

Мандевилл начал резать мясо на тарелке, но остановился с зажатым в руке ножом.

— Почему вы так считаете?

— Обратите внимание на его манеры, его речь. Его французский ужасен. Он не шпион. Просто авантюрист.

Капитан отломил кусочек от ароматного каравая.

— Именно из таких людей получаются наилучшие агенты. Боюсь, представительницы вашего пола часто заблуждаются в таких делах.

Мандевилл склонился над своей тарелкой.

— Возможно, вы ошибаетесь, мой капитан. У мадам была уникальная возможность близко наблюдать нашего противника.

— Близко? О нет, — запротестовала Джорджи, стараясь проявить уместное в подобной ситуации возмущение.

— Мои извинения, — произнес Мандевилл. — Но ваша близость к этому человеку может дать нам ключи к тому, что мы ищем.

— Я всячески старалась избегать этого мужлана, монсеньор. — «Вам даже не догадаться, до какой степени», — хотелось ей добавить, но вместо этого она сказала: — Сомневаюсь, что смогу быть вам полезной.

— Нет, можете. Начнем с того, сколько времени вы находились на этом корабле.

Джорджи приложила пальчик к губам.

— Хм. Боюсь утверждать, но по меньшей мере два месяца. Я долго упрашивала этого тупицу взять за нас выкуп или высадить в приличном порту, но он отказался, перебираясь из одной дыры в другую и забирая самый жалкий груз.

— А пассажиров? — спросил как бы между прочим Мандевилл, отрезая кусочек мяса. — Например, мужчину в последние несколько дней. Его должны были подобрать поздно ночью. Англичанин.

Что-то в его произношении задело ухо Джорджи. Он говорил на блестящем французском. Слишком блестящем. Не с ленцой и природной непосредственностью француза, а как тот, кого учили языку. Миссис Тафт сделала все возможное, чтобы она и Кит говорили по-французски так, словно родились при дворе Людовика XVI.

Этот Мандевилл говорил по-французски как хорошо образованный англичанин.

Ее взгляд упал на него. Предатель! Французский агент.

Мистер Пимм обвинял в этом ее, но теперь Джорджи ясно видела, что если Колин и искал кого-то, она готова была поклясться, что это был именно тот человек. Теперь ей только оставалось найти способ сообщить Колину, что его враг рядом.

— Кто-нибудь необычный не садился на корабль?

— Пассажиры? — неуверенно пробормотала она, затем покачала головой: — Нет. Никого. Я бы обратила внимание на новое лицо, потому что это было бы приятным разнообразием. Даже если это был бы англичанин, — сказала она, не осмеливаясь смотреть в его сторону, потому что теперь она слишком хорошо поняла, какую опасную игру ведет Мандевилл.