Когда же Алекс занял своё место и взял вожжи, она обнаружила, что на узком сиденье двоим слишком тесно. Они оказались совсем рядом, её бедро прижалось к его бедру, и Эммелин, стиснув зубы, пообещала себе не забывать о своей клятве.

Не повторять поцелуев… не позволять Седжуику обнимать её. А теперь следовало ещё добавить: больше никаких поездок в этом проклятом фаэтоне, потому что даже короткая прогулка в парк будет мучением.

– Готовы? – спросил Алекс, и Эммелин кивнула. Симмонс с женой вышли проводить их, а Хьфберт и Лилит наблюдали за ними сверху из окна. Но Эммелин было не до того, чтобы обращать внимание на постные лица гостей, потому что как раз в это время Седжуик, дёрнув поводья, пустил лошадей вперёд, и высокий экипаж закачался на рессорах.

– О Боже! – воскликнула Эммелин. Она попыталась за что-нибудь ухватиться, и такой опорой оказалась рука Седжуика.

– Первый раз в фаэтоне? – спросил он, позволяя лошадям ускорить бег.

– По-моему, мы договорились не задавать друг другу вопросов, – ответила она сквозь стиснутые зубы.

– Вам не кажется, что день в таком случае станет весьма скучным? – Алекс взглянул на Эммелин.

Она не нашла что ответить, так как всё ещё была убеждена, что этот страшный экипаж станет её погибелью.

– Почему бы не поиграть в вопросы и ответы, чтобы провести время? – рискнул предложить он.

Эммелин посмотрела на него с подозрением. Сколько вопросов можно задать на пути от Ганновер-сквер до Гайд-парка?

– После каждого вашего вопроса я буду задавать свой собственный, – ответила она. – И ничего, касающегося моей личности. – Немного позже она обнаружила, что барон не собирается ехать в Гайд-парк.

– Согласен. Начинает леди.

– О нет, милорд. – Экипаж больше не трясло, и Эммелин снова обрела равновесие. Она с притворной скромностью положила руки на колени, сожалея, что не нашла предлога не отпускать руку Алекса. – Это ваша игра, так что можете сделать первый ход.

– Превосходно! – воскликнул Алекс. – Где вы научились искусству декора?

Эммелин рассмеялась.

– Я побывала в нескольких самых изысканных домах Англии…

– В двадцати восьми, если говорить точно, – вставил он.

– Да, в двадцати восьми, – подтвердила она. – И полагаю, в этих домах я научилась разбираться, что мне нравится и что не нравится.

– Понятно. Как мне повезло, что этот приобретённый вкус оказался столь дорогим, – пошутил он.

– Я предпочитаю слово «утончённый», – высокомерно заявила Эммелин.

– А как вы относитесь к словам «разорённый, неимущий и неплатёжеспособный»?

Она решила пропустить мимо ушей этот вопрос и быстро перешла к собственному, потому что теперь Седжуик был у неё в долгу.

– Как так вышло, что вы не женаты? – Самое лучшее сразу же заставить его перейти в оборону, прежде чем он получит ещё один шанс сунуть нос в её дела.

– Но я женат! – тотчас парировал Алекс.

– Седжуик! – Эммелин толкнула его локтем под рёбра в совсем не подобающей леди манере. – Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, и я ожидаю от вас только правды.

– Честно? – Да.

– Я не знаю.

– Если вы не хотите серьёзно играть в эту игру… – Она подняла взор к небу.

– Нет, это правда, – со всей серьёзностью ответил он. – Я не знаю. Уверяю вас, если бы я знал, то давно женился хотя бы для того, чтобы избавиться от бесконечных упрёков и советов моей бабушки и остальной семьи.

– У вас определённо очень заботливая семья. – Эммелин постаралась не улыбнуться.

– Это преуменьшение действительности.

– Они все похожи на Хьюберта? – задала она следующий вопрос.

– Нет, – засмеялся Седжуик. – Но не радуйтесь раньше времени. Клан Денфордов, скажем, редкое собрание характеров.

– Значит, именно поэтому бароны всегда женились так поздно? Боялись продолжения рода? – в свою очередь, улыбнулась Эммелин.

– Что-то в этом роде. Мой дед не женился почти до шестидесяти лет. А у вас есть семья? – Он посмотрел на Эммелин, а она бросила на него обжигающий взгляд.

– Кажется, мы договорились, что такого типа вопросы…

– Эммелин, я дал вам слово и просто хочу знать, есть ли у вас родственники, а не кто они.

– Нет. – Она отвернулась. Вопрос был законным, но дать на него ответ было тяжело.

– Никого?

Эммелин покачала головой. Это было не совсем правдой, так как она думала, что её отец ещё мог оставаться в живых… если закон и судьба не расправились со старым пройдохой.