Шрифт:
Камеристка с опаской сделала книксен.
– Доброе утро, миледи.
То была миловидная девушка лет семнадцати. Оливия улыбнулась, чтобы ободрить ее.
– Скажи, пожалуйста, как тебя зовут? – Девушка окаменела.
– Меня зовут Петти, миледи. – Голос ее был безжизненным, а взгляд выражал что угодно, только не дружелюбие. – Экономка вам вчера меня представила.
Оливия замялась:
– Что ж… спасибо за свежий уголь, Петти. – Взмахом руки она указала на камин, в котором теперь плясало яркие пламя. – За ночь комната совсем остыла. Как хорошо, что ты развела огонь!
Петти окаменела еще больше, если только это было возможно.
– Уголь принесла горничная. Нам наказали не будить вас раньше этого часа. Если вы желаете, чтобы уголь в камин подкладывали до десяти, то вам надобно поговорить с миссис Хафф, экономкой.
– Нет-нет. – Оливия моргнула. – Я не хотела… – Ну все, пиши пропало. Теперь девица, ясное дело, любое ее слово будет воспринимать как камень в свой огород. Оливия сдалась. – В десять будет в самый раз. Э-э… продолжай.
Оливия краем глаза наблюдала за Петти, которая проворно доделала свою работу и удалилась. Похоже, ее супруг держал прислугу совершенно иного класса. Даже черная габардиновая форма Петти была отменного качества. В сущности, даже получше многих платьев, которые в прошлом носила Оливия.
Как пить дать, Уолт сумел бы вытянуть из этой девицы улыбку, но сама она Никогда не отличалась умением держаться свободно и непринужденно в любом обществе.
Оливии не помешало бы иметь чуточку этого таланта во время ее мучительного дебюта. Дело было не столько в застенчивости, сколько в том, что она, по-видимому, просто-напросто не владела языком света. В заключительный месяц сезона она озадаченно наблюдала за тем, как прочие барышни одним-единственным жеманным взмахом веера лишали молодых людей дара речи или пускали в ход любвеобильные взгляды, заставляя ухажеров раздуваться от гордости.
Пару раз она попыталась проделать то же самое. Но один партнер от взмаха ее веера чуть не лишился глаза, а другой, поймав ее любвеобильный взгляд, решил поинтересоваться, не тошнит ли ее.
Вновь оставшись в одиночестве, Оливия с облегчением откинулась на гору подушек. В конце концов, завоевала же она сердце своего великолепного мужа, и безо всяких ухищрений, так ведь? Да взять хотя бы тот день на реке. Она нисколечко не кокетничала. И все равно он попросил ее руки.
Да, она не кокетничала и даже толком не разговаривала с Дейном перед свадьбой. Но почему так вышло, что он попросил ее руки? Он мог жениться на барышне покрасивее, побогаче и поэлегантнее. Таких пруд пруди! Она села в постели от неожиданной мысли.
«Неужели он полюбил меня заочно?»
Оливия проворно выскользнула из-под одеяла и пошлепала босиком через всю комнату к зеркалу над туалетным столиком. Усевшись на пуфик, она спрятала озябшие пальцы ног под подол и принялась изучать собственное отражение.
К ее удивлению, вид у нее был довольно привлекательный, хотя этим утром она даже не притрагивалась к волосам расческой. На щеках играл очаровательный румянец, а растрепанные локоны хоть и спутались, но почему-то шли ей гораздо больше, чем чопорная – волосок к волоску – прическа. Оливия улыбнулась сама себе, потому что по праву гордилась своими зубами. Должно быть, Дейну понравилась ее внешность. Уж грудь-то ее точно пришлась ему по вкусу.
Быть может… он восхищался ею как раз тогда, когда она восхищалась им? Мысль была тщеславной и дерзкой, но что еще ей было думать? В последнее время жизнь ее сделалась похожей на сон. А кто сказал, что в снах нет места для настоящей любви? Может, поэтому он так поспешно женился на ней? И провел прошлой ночью столько времени, осторожно обхаживая и соблазняя ее…
Страстный блеск, появившийся в ее серых глазах, придавал ей особую привлекательность. Такой красивой она не была сроду. А почему бы и нет?
Любовь пошла ей на пользу.
Поднявшись, Оливия раскинула руки и закружилась по комнате в каком-то радостном экстазе. До чего ей повезло! Счастливица, просто счастливица!
Улыбаясь во весь рот, она стала одеваться, решив не звать камеристку с кислой миной. Поискав вещи, которые куда-то убрала Петти, она попутно обнаружила запертую шкатулку. Раньше та обитала под ее кроватью в родительском доме.
В ней не было ничего ценного, если не брать в расчет ее сокровенные мысли. Оливия охотнее лишилась бы одежды, чем дневника.
Леди Гринли отперла замок ключиком, который вчера перед уходом из дома спрятала в кармане плаща. Внутри шкатулки лежала маленькая невзрачная книжечка.
Теперь она замужняя дама. Человеку вроде Дейна дневник наверняка покажется ребяческой забавой.
Записывая события, происходившие в ее мирке, Оливии долго удавалось держать свои мысли при себе. Как только она прекращала вести записи, впечатления скапливались в ее душе, и она никогда не знала, когда с ее языка сорвется самая ужасная глупость из всех возможных.