Она поморщилась.

– Но это практически невозможно, да?

– Не знаю, но намерен выяснить. Расскажи.

– Нет.

Роберт пришел в замешательство.

– Могу я хотя бы узнать, почему меня держат в неведении?

Она теребила завитки волос у него на груди; она хотела рассказать, хотела переложить на него часть этой черноты, но не смогла. Его отношение к ней было так ново в сравнении с вкрадчивыми угрозами и мрачными обещаниями Роджера.

– Не могу рассказать, просто не могу, – грустно сказала она.

– Но я твой муж, теперь по-настоящему. Между нами не должно быть секретов.

Она помотала головой и поджала губы. Увидев открытое неповиновение, он страстно пожелал разрушить стену тайны, вставшую между ними.

– Значит, я достаточно хорош, чтобы спать с тобой, чтобы жениться на тебе, но с моей стороны самонадеянно считать, что я имею право знать, что происходит? Я не достоин узнать о твоих страхах, ты даешь мне только тело! – закончил он с ненавистью.

Она инстинктивно закрылась от удара и удивилась, что его не последовало.

– Ты и вправду зол, – уныло сказала она.

– Конечно, зол, черт возьми! – Он придерживал рукой ее голову и злобно смотрел в лицо. – Ты сознательно выстраиваешь стену между нами. Если я не знаю, с кем борюсь, то как я могу тебя защитить от фантомов, которых не вижу? – Он пригнулся и свирепым шепотом сказал на ухо: – Но пойми вот что, Имоджин Боумонт. Даже если я не знаю, с кем борюсь, даже если ты не доверяешь мне имя врага, я все равно сокрушу все препятствия, я – твоя разящая рука, и так будет до конца моих дней. Поняла?

– Нет, – прошептала она, и он крепко прижал ее к себе.

– И не надо. Хватит того, что это так, – надменно сказал он, горячо дыша ей в шею. Рука скользнула по ее спине и остановилась на ямочке под позвоночником. Она не сопротивлялась, она знала, что не может дать ему утешения, только боль.

Он справился с расстройством и злостью и сказал:

– Давай спать.

– Ты опять становишься диктатором, – слабо улыбнулась она.

– Что ж, если ты не говоришь мне имя невидимого демона, я могу защищать тебя от того, что вижу. У тебя был утомительный день, и тебе нужно отдохнуть.

– Как скажет мой господин, – кротко сказала она. Он хрюкнул и закрыл глаза. Через секунду Роберт уже спал.

Она потерлась щекой о его голову. Почему она ему ничего не сказала? Жестокие жизненные уроки научили ее никому не доверять. И все-таки она не могла избавиться от счастливого трепета, возникшего после заявления, что он всегда будет ее защищать. Если он говорит правду, то она никогда больше не останется беззащитной в своей темноте.

Странно, но она верит его обещанию.

И страшно похоже на то, что он ей тоже доверяет.

Заслышав стук копыт Даггера по утоптанной земле, люди высыпали во двор, и Роберт поморщился.

– Вот тебе и прокрались домой до рассвета, – пробормотал он на ухо Имоджин.

Она беспечно улыбнулась. В его руках она не боялась шума толпы.

– Кто же крадется верхом на лошади?

Роберт засмеялся:

– Когда надо покрыть расстояние в несколько миль, лучше уж неудачно прокрасться на лошади, чем топать пешком.

– Аминь! – пылко заключила Имоджин, и он опять засмеялся и соскользнул со спины Даггера.

Строго взглянув на толпу, посмевшую комментировать это событие, Роберт подхватил Имоджин за талию и спустил на землю. Его кольнул знакомый серебряный кинжал желания, и он с обреченным вздохом отступил от нее.

– Готова встретиться с полчищем, малышка? – тихо спросил он, она глубоко вздохнула и кивнула. Роберт ободряюще сжал ее плечо, придвинулся поближе, обратил лицо к толпе и слегка сдвинул брови, когда вперед выступил Гарет.

– Мы как раз спорили, кому достанется имение, если вас обоих съели волки, – широко улыбаясь, сказал Гарет; в нем не было вчерашнего напряжения, хотя, когда он хлопнул Роберта по спине, толчок был слишком сильным, чтобы считаться дружеским. – Так где же вы пропадали?

Роберт самодовольно улыбнулся.

– В башне.

Гарет изумился.

– Как, в непроницаемой башне, над которой вчера потешался весь гарнизон?

– Не такая уж она непроницаемая, – бесстрастно сказала Имоджин.

Гарет озадаченно посмотрел на нее и пожал плечами.

– Это не имеет значения, раз вы уже дома.

Дома? Роберт оглядел пестрый сброд во дворе, где смешались рыцари и жители, и почувствовал, что потерянная часть головоломки улеглась на место. Дома.

В этой мысли было нежданное удовлетворение, но довольство очень скоро сменилось испугом: он заметил, что все его рыцари даже не взглянули на него, нет, они разглядывали хозяйку имения, которую увидели в первый раз.