Шрифт:
– Сильви?
Она подняла голову и взяла платок, который он ей протянул.
– Прости, – сказал он. – Хочешь, я уйду?
– Нет. Останься. Идем ужинать.
Каких-то два часа назад он не стал бы показывать свои чувства, а теперь взволнованно и обеспокоенно смотрел на нее. Осторожно утерев слезы, она встала и улыбнулась. В саду, под кипарисами и кустами багряника, зажигались фонари. Чуть поодаль прожекторы освещали каменные уступы Адской долины, и на одной из вершин – крепость Бо-де-Прованс. Захватывающее зрелище, и Шарль, задержав Сильви, залюбовался им. Аромат «Шанель № 5» заглушил запах розмарина.
– Ты не сменила духи? Это хорошо, – прошептал он.
Ему вдруг захотелось прижать ее к себе, убедиться, что ее чувства остались прежними. Но несколько человек, восхищенных прекрасной парой, смотрели на них, и Шарль резко отстранился. Сильви не была ему женой, она вышла за Стюарта. А единственной женщиной, с которой он хотел бывать везде и всегда, единственной, которую мечтал вернуть, ради которой прошел самый настоящий ад, всегда оставалась Юдифь.
– Что с тобой?
Резкие смены настроения удивляли Сильви, она с любопытством смотрела на него. Своим безразличием он, как стеной, всегда отгораживался от окружающего мира, и, кажется, эта стена дала трещину: он стал уязвим.
– Шарль, я хочу есть, – мягко произнесла она. – Идем.
Но еда мало занимала Сильви, она думала лишь о том, как убедить его остаться после ужина.
– Они подписаны! – ликовал Ален, показывая контракты Винсену.
Приятно было видеть его радость. Он аккуратно вытащил из-под рубашки остальные листы.
– Я потратил кучу времени, чтобы получить все эти договоры, но оно того стоило, ведь правда?
Винсен склонился над бумагами с эмблемой продуктового магазина «Фошон» [20] и просмотрел все пункты договора.
20
«Фошон» – один из самых престижных и дорогих гастрономов Парижа, расположенный на площади Мадлен.
– Ты заключил отличную сделку, – восхищенно ответил он.
– Вся продукция продана престижным фирмам, и даже урожай следующего года продан заранее. Хотел бы я посмотреть на лицо твоего отца, когда он придет на площадь Мадлен в элитный гастроном! «Фошон», «Эдиар» – это моя мечта…
Усевшись за маленьким бюро в комнате Алена, кузены переглянулись.
– Рад, что ты добился успеха, – сказал Винсен. – Но ведь все это не для того только, чтобы позлить отца?
– Нет, конечно! Я уже пять лет совершенствую технологии. У меня будут кое-какие нововведения. Ферреоль будет недоволен. Но ты его знаешь, для него все новое…
Он коротко рассмеялся и снова стал серьезным.
– Я преподнесу бабушке контракт за завтраком. Это она позволила мне жить здесь. Без нее я стал бы лоботрясом, а не успешным предпринимателем.
То, что он был успешным предпринимателем, не вызывало сомнений. Винсен внимательно смотрел на Алена. Казалось нелепым и абсурдным то, что открыл ему Даниэль. В Алене ничего не изменилось, он ничем не отличался от того мальчишки, которому Винсен доверял свои секреты.
– Почему ты так смотришь? Волнуешься за Магали? Думаешь о том, что решит этот несносный Шарль Морван-Мейер и под каким соусом съест вас обоих?
В вопросе была ирония, а не злость: Ален часто сам противостоял Шарлю и прекрасно понимал Винсена.
– Не бойся, – добавил он, – она очень красива, а Шарль не слепой, он поймет.
– Ты так думаешь?
– Да. Она не может не понравиться.
От этих слов Винсену стало не по себе. Ален, что, притворялся? Если то, что сказал Даниэль – правда, то красивые девушки не интересовали кузена.
– А тебе она нравится? – невинно спросил он.
– Нет. Она твоя невеста, и, потом, я не люблю рыженьких.
– А каких ты любишь?
– Черненьких. По-моему, в них больше характера. Если я обращаю внимание на девушку, то она, как на заказ, обязательно брюнетка.
– Ты ни с одной меня не знакомил.
Настаивать было неловко, но Винсен не мог остановиться. Удивленный Ален молча посмотрел на него, потом медленно спросил:
– Ты хочешь мне что-то сказать?
– Нет, просто…
Повисло неловкое молчание, и Винсен решился на прямой разговор.
– Ты ни разу не влюблялся, ни с кем не встречался… Я тебе все рассказываю, даже о самом сокровенном. Я хочу, чтобы ты тоже мне все рассказал.
– Ладно, последнюю звали Од, она ничем особым не выделялась, и о ней не стоит рассказывать такому умному человеку, как ты. Но я спал с ней три раза. История без слов.
Ошеломленный Винсен только кивнул. Искренность Алена не вызывала сомнений, и он уже ничего не понимал. У него пропало всякое желание выпытывать что-либо, но было поздно.
– А то, о чем ты боишься спросить, тоже правда, – закончил Ален.
Он встал, подошел к Винсену, положил руки ему на плечи и ожидал реакции.