Поэтому некоторое время спустя, отказавшись от предложенного мистером Олдриджем экипажа, Алистер, несмотря на снег и дождь, отправился верхом в Мэтлок-Бат.

Мирабель узнала об отъезде мистера Карсингтона, когда он был уже в пути.

Ее отец сообщил ей эту новость, не скрывая смущения.

— Он так торопился, что его невозможно было уговорить. Мирабель взглянула в окно.

— Идет снег с дождем, — сказала она. — Просто не верится, что ты позволил сыну лорда Харгейта уехать в такую погоду верхом в Мэтлок-Бат.

— Возможно, ты права, — сказал он. — Возможно, мне следовало позвать самых крепких лакеев, чтобы утихомирить его, даже привязать. Поскольку другого способа не было.

— Почему ты не послал за мной? Отец нахмурился.

— Просто не пришло в голову, о чем я очень сожалею. Дело в том, что он мне напомнил о кактусе, и я стал размышлять о том, что пучки колючек, возможно, могли бы служить репродуктивной цепи, хотя обычно это объясняется… Постой, детка, ты куда?

— Конечно, я поеду следом за ним. Иначе либо он сломает шею, либо лошадь сломает ноги, либо случится и то и другое. Силы небесные! Сын герцога. Сын герцога Харгейта! Прославленный герой Ватерлоо. Раненный при исполнении долга. Даже подумать страшно! Ах, папа, ты когда-нибудь доведешь меня до отчаяния. Человек отправляется на верную смерть, а ты размышляешь о колючках на кактусе.

— Но, дорогая, очень важно… Мирабель, не дослушав, выбежала из холла.

Несколько минут спустя Мирабель, сев верхом на неказистого, но ловкого и спокойного мерина, исчезла в ночи. Она догнала Алистера сразу за воротами парка. Мокрый снег сменился ледяным дождем.

— Мистер Карсингтон! — крикнула мисс Олдридж, уверенная в том, что это не кто иной, как Алистер. Впрочем, кто еще это мог быть?

Он остановился.

— Мисс Олдридж? — повернувшись, сказал он. Лица его в темноте не было видно. — Что вы здесь делаете? С вами все в порядке?

— Вам следует немедленно вернуться, — заявила она.

— Вы, должно быть, сошли с ума, — сказал он.

— Вы не в Лондоне. Следующий дом в миле отсюда. В такую погоду вам потребуется не менее двух часов, чтобы добраться до Мэтлок-Бата, — и это при условии, что не произойдет несчастного случая.

— Мне необходимо вернуться в гостиницу, — сказал он. — А вас я умоляю отправиться домой. Вы можете простудиться и умереть.

— Я нахожусь в нескольких минутах езды от горячего камина. А вот вы действительно можете простудиться и умереть. Что мы тогда скажем вашему отцу?

— Мисс Олдридж, моему отцу ничего не надо говорить, — произнес он.

— И вам тоже, насколько я понимаю.

— Пока мы спорим, наши кони замерзают. Им необходимо двигаться, причем в противоположных направлениях. Благодарю за гостеприимство и заботу о моем здоровье, но о возвращении не может быть и речи.

— Мистер Карсингтон, какие бы дела ни были назначены у вас на завтра…

— Мисс Олдридж, неужели вы не понимаете? Мне нечего надеть!

— Вы шутите?

— Одежда не шутки, — парировал он.

— Нечего надеть?

— Совершенно верно.

— Понятно, — сказала она.

Она поняла это уже давно, но не видела в этом логики. Здесь было что-то другое.

Она вдруг вспомнила, как ладно сидит на его широких плечах сюртук, сшитый у дорогого портного, и как облегает мощный торс, переходящий в тонкую талию. Вспомнила изящную вышивку на шелковом жилете, застегнутом на все пуговки, кроме верхней, и узкие бриджи, обрисовывающие мускулистые бедра и длинные ноги. От этих воспоминаний ее захлестнула горячая волна, хотя лил холодный дождь.

С этим она не могла ничего поделать. Он был героем и выглядел соответственно: высокий, сильный, красивый. Ни одна женщина не устояла бы перед ним.

Она не утратила способности мыслить здраво и сообразила, наконец, в чем тут дело и чем вызвана его противоречащая здравому смыслу решимость пуститься в путь ночью в такую ужасную погоду.

Два сезона в Лондоне не прошли для Мирабель бесследно: она узнала кое-что о денди. А мистер Карсингтон был самым настоящим денди, хотя она ни разу не встречала денди столь идеального телосложения.

— Ну что ж, это меняет дело, — сказала она. — Доброй ночи, мистер Карсингтон.

Повернув коня, она поехала к дому.

К удивлению Мирабель, отец ждал ее в вестибюле. Обычно он пил чай в библиотеке, перелистывая какую-нибудь ботаническую энциклопедию, а затем отправлялся в зимний сад, чтобы пожелать спокойной ночи своим любимцам из растительного мира.

— Вижу, дорогая, тебе не удалось его убедить, — сказал отец, когда она отдала лакею насквозь промокшую шляпу и плащ.

— Ему нечего надеть, — сказала она. Отец удивленно взглянул на нее.