Возможно, мистер Карсингтон утешился бы, узнав, что не один он озадачен и сбит с толку. Мирабель тоже было не по себе, поэтому она решила проехать еще две мили до Кромфорда, где жила ее бывшая гувернантка, одно присутствие которой действовало на нее успокаивающе.

И вот теперь она сидела в уютной гостиной миссис Энтуисл, такой же опрятной и нарядной, как и ее хозяйка.

Миссис Энтуисл, которая была на десять лет старше Мирабель, вышла замуж и переехала в Кромфорд вскоре после того, как ее девятнадцатилетняя воспитанница уехала в Лондон на свой первый сезон. Три года тому назад мистер Энтуисл умер от воспаления легких, оставив ее достаточно обеспеченной, что избавило миссис Энтуисл от необходимости возвращаться к прежней профессии.

— Было бы хорошо, если бы у меня действительно имелось какое-нибудь оружие, — рассказывала Мирабель миссис Энтуисл, — но мистер Карсингтон скоро обнаружит, в чем заключается главное возражение. Все землевладельцы Лонгледж-Хилла считают, что канал принесет слишком большие разрушения при слишком малой выгоде. Если бы дело обстояло по-другому, мы бы давным-давно сами построили канал, причем это обошлось бы нам значительно дешевле.

— Люди, которые всю жизнь живут в Лондоне, не способны осознать последствия подобных проектов для сельских общин, — сказала миссис Энтуисл. — Объясни кто-нибудь эту проблему лорду Гордмору, он наверняка отмахнулся бы от нее, сочтя это провинциальным предубеждением против перемен и прогресса.

— Виноват в этом не только он, — возразила Мирабель. — Но и мы сами в какой-то мере. Все землевладельцы должны были высказать свое мнение его представителю. Но мы не обратили на него никакого внимания, как и на всех прочих.

Статус и полномочия представителя были отражением статуса и могущества его работодателя, а престиж лорда Гордмора был весьма невелик. Для обитателей Лонгледж-Хилла его представитель был одним из длинного перечня представителей, которые приезжали и уезжали, пытаясь разрекламировать преимущества то одного, то другого проекта.

Однако местные нетитулованные дворяне были достаточно консервативны. Даже в разгар каналомании считали строительство Кромфордского канала мистера Аркрайта авантюрой, так же как канала в Пик-Форест. Все последующие события лишь подтвердили их правоту, по крайней мере в том, что касается финансовой стороны. Хотя эти каналы существенно улучшили положение с перевозкой грузов для коммерческих целей, ни один из них пока что не обеспечил значительных прибылей держателям акций.

Водные пути, несомненно, в корне меняли как ландшафт, так и жизнь в общинах, по чьей территории они проходили.

Реакция на проект строительства канала Гордмора оказалась еще более негативной, поскольку речь шла о частной собственности Мирабель и ее соседей.

— Ты никак не могла предвидеть, что лорд Гордмор окажется настойчивее прочих, — промолвила миссис Энтуисл.

— Меня беспокоит не его настойчивость, а выбор представителя, — сказала Мирабель. — Мистер Карсингтон явился неожиданно, не предупредив о своем прибытии никого из землевладельцев. Не думаю, однако, что он обратился только к отцу, которого меньше, чем кого-либо другого, интересуют каналы, как, впрочем, и все остальное, не имеющее отношения к растительному миру.

— Мне кажется, мистер Карсингтон и лорд Гордмор понятия не имеют об увлечениях вашего отца, — предположила миссис Энтуисл. — Им было известно лишь, что ему принадлежит самая крупная земельная собственность.

— И папа не сделал ничего, чтобы как-то предупредить их, — заметила Мирабель. — Даже ответил на письмо мистера Карсингтона, можете себе представить?

Миссис Энтуисл кивнула, сказав, что все это объяснимо.

— Если даже отец согласился встретиться с мистером Карсингтоном, то что говорить об остальных, — продолжила Мирабель. — Они будут всячески ублажать героя Ватерлоо и согласятся с любым его предложением. Они согласятся на мизерную финансовую компенсацию за использование земли и будут радостно кивать, какую бы трассу канала им ни предложили. Меня бы очень удивило, если бы нашелся смельчак, который попросил бы построить мост, по которому коровы могли бы возвращаться с лугов. А тем временем, уж будьте уверены, мистеру Карсингтону станут подсовывать своих дочерей и сестер, хотя он является всего лишь средним сыном.

— Наверное, он очень любезен и красив? — спросила миссис Энтуисл, наливая Мирабель вторую чашку чаю.

— Чрезвычайно, — мрачно ответила Мирабель. — Высокий, широкоплечий. Педантичен в отношении одежды, но не чопорный. Даже к своему увечью приспособился, хромота придает ему мужественность, элегантность и, представьте себе, галантность.

— Галантность, — повторила миссис Энтуисл.

— Это ужасно, — сердито произнесла Мирабель. — В его присутствии мне иногда хочется заплакать. А иногда — швырнуть в него что-нибудь. К тому же идеалист или просто притворяется. У меня не хватает духу сказать ему, что его благородные намерения никого не трогают.

— Он брюнет или блондин? — поинтересовалась миссис Энтуисл.

— Шатен. Когда на его волосы падает свет, они отливают золотом. Глаза у него светло-карие, но могут менять цвет. Взгляд ленивый. Нельзя с уверенностью сказать, слушает он тебя или только делает вид. Возможно, его раздражают мои волосы, и он смотрит на них из-под полуопущенных век.

— Но почему ты думаешь, что твои волосы его раздражают? — удивилась миссис Энтуисл. — Они великолепны.

Мирабель пожала плечами.

— Рыжие волосы не в моде, особенно такого странного оттенка, а он признает только совершенство. К тому же моя прическа даже в самые лучшие времена не отличалась элегантностью.