Опустив голову на подушку, сержант тихо сказал:

– Укоротили меня костоправы.

– Бывает, – не найдя нужных слов, невпопад ляпнул Верещагин.

– До колен ноги оттяпали, – с обреченной покорностью продолжал сержант.

– Теперь протезы хорошие делают.

Васильев слегка улыбнулся:

– Знаю. Не хотелось бы быть калекой. Лежать остаток жизни на спине и смотреть, как по потолку мухи ползают.

– Не дрейфь, Василий, деньги мы найдем, – старался, как мог, Верещагин.

– Много бабла на искусственные ходики надо.

– Деньги найдем, – с жесткой решительностью повторил капитан.

Васильев, поправив подушку, сказал:

– Да тут «айболиты» талдычат, что дальше резать надо. Не заживают мои культяпки.

Капитан старался не смотреть на пустоту под одеялом.

– Может, в Москву переправить? В госпиталь Бурденко – там спецы классные, асы в хирургии.

Сержант отрицательно покачал головой:

– Тут тоже ништяк. Профессор меня оперировал. Прикольный мужик. Одному «гансу» из краснодарского полка голыми руками неразорвавшуюся гранату вытаскивал. Гранату «чехи» из «станчака» шуганули, так она, падла, не разорвалась, а между ребрами у «ганса» застряла, – Васильев перевел дух, хватая губами воздух.

Воспользовавшись заминкой, капитан достал из пакета двухлитровую бутылку «Фанты».

– Может, пить хочешь?

– Не-а, – отказался сержант, чтобы через секунду продолжить: – Ну так вот. Профессор всех баб из операционной на хрен выгнал. На парня, что наркозом заведует, ворох «бронников» напялил и пошел орудовать. Гранату голыми руками доставал, а под окном операционной саперы от страха об…сь.

Верещагин рассмеялся:

– Боевой мужик!

С гордостью, будто он сам ассистировал на сложной операции, сержант сказал:

– Это точно. Об этом случае даже в газете писали.

– Ну а с пехотинцем что?

– Ребра вправили, дырку зашили и отправили на дембель.

Разговор прервала шустрая сестричка, похожая в своем накрахмаленном халате на белую подопытную мышь. Она осторожно приоткрыла дверь, просунула в образовавшуюся щель остренький носик и негромко пискнула:

– Скоро обход, заканчивайте беседу.

Верещагин просительно произнес:

– Я же только что пришел.

– Больного нельзя утомлять, – пропищала сестричка.

Сержант добавил:

– Брось, Света. Я и так тут, как в могиле.

– А вы, больной, молчите, – оборвала сержанта «мышка».

Тот довольно грубо рявкнул:

– Закрой дверь, зануда.

«Мышка» обиженно всхлипнула, но продолжала стоять на своем:

– Васильев, не хамите! А вы, товарищ капитан, вообще не должны здесь находиться. Зря я пошла вам навстречу. Зря пропустила. Теперь мне влетит от старшей сестры. А если завотделением увидит… – Глаза «мышки» с выступившими слезинками стали размером с чайные блюдца.

Верещагин пожалел девушку. Покопавшись в пакете, он достал оранжевый апельсин, прибавил к нему плитку горького пористого шоколада «Нестле» и, соорудив подарок, подошел к сестричке.

– Это вам, – протягивая лакомства, произнес он.

– Взятка? – пискнула «мышка».

По-джентльменски предупредительно капитан возразил:

– Дань уважения.

В коридоре раздались голоса. Это легендарный профессор начал обход раньше времени. Похожий на Дон Кихота, но без знаменитой бородки, сухопарый хирург шел по коридору в окружении свиты. Увидав начальника, «мышка» испуганно вздрогнула, прижала к груди подарок и прошмыгнула в палату. Прижавшись спиной к стенке, она простонала:

– Ну, все – сейчас Иваныч мне вставит.

Светило военной хирургии – специалист по огнестрельным ранениям – ворвался в палату со скоростью торнадо. Казалось, врач не умел стоять на месте. Он все время должен был двигаться.

На Верещагина хирург вначале не обратил внимания. Посмотрев на показания приборов, он констатировал:

– Положение стабильное.

За его спиной раздалось:

– Совсем как в официальных сводках про Чечню. Стабилизация продолжается, а изменений к лучшему не наблюдается.

Хирург оглянулся. Его пытливые глаза уставились на капитана:

– Это что за умник? Почему пропустили в палату без халата?

Прятавшаяся за спинами «мышка» только шмыгала носом в ожидании неминуемой взбучки. Строгая дама, сопровождавшая профессора на обходе и бывшая, по-видимому, той самой пресловутой старшей сестрой, скрипучим голосом возвестила:

– Товарищ капитан, немедленно покиньте палату. – Следующие слова она адресовала всхлипывающей девушке: – А с тобой будет отдельный разговор.