— Поломойка, я знаю, как достаются бабки, — сказал он в сторону. — Не тебе меня учить. Я дам вам два косаря бакинских… — Он поднял руку и возвысил голос — Два косаря! Но после дела вы получите еще десять. Все, что заколотите помимо этого, тоже ваше.

— Диночка, соглашайся! — блажил с балкона Харитоныч, с ужасом глядя на бультерьера. — Две тысячи — хорошие деньги!

Наташа и Женя с надеждой смотрели на Дину. Она вздохнула и махнула рукой.

— Заметано! — поспешно закрыл торги Диггер. — Кумпол! Филя! Бабки сюда!

Пока бегали за деньгами, Комар что-то нашептывал Диггеру на ухо, оскалив желтые зубы и поглядывая на слегка ошалевших клинеров. Диггер поначалу согласно кивал, потом воспротивился:

— На кой хрен они мне все здесь? Одну оставим — и хватит. Эй, поломойка! Вы еще должны дочистить оранжерею и закрыть люк, в который провалился ваш толстяк. И еще: всех шнырей я отпускаю, а ты останешься здесь. Поживешь у меня в гостях, пока не закончим дело. Причиндалы ваши тоже пока у меня останутся.

— Давай толстуху оставим, — попросил Комар. — Я хочу толстую.

— А я — умную! — отрезал Диггер. — Побудешь здесь, чтобы твой сброд не разбежался.

— Мы не сброд, — устало возразила Дина. — Мы команда.

— Вот и посмотрим, какая из вас команда. Возьми бабки, можешь не пересчитывать. Вы понадобитесь мне завтра. И растолкуй им, что если кто-то не придет, тебе будет худо. Если кто-то распустит язык — тебе и ему будет худо.

Вытребовав зарплату и вырвав у растерянной своим нежданным арестом Дины кровные премиальные, Харитоныч поспешно покинул дом, где его так безжалостно травили собаками, и возвращаться в него не собирался. Он решил, что настал наконец тот самый день в его жизни, когда все круто изменится. Чтобы воплотить задуманное, не хватало сущей безделицы. Харитоныч поспешно отделился от прочих «мойдодыров», усталых и напуганных, и на станции метро «Крестовский остров» поехал в противоположную сторону. Странный наряд его — брюки, обрезанные по колено, и теплый тельник в черную полоску — не привлекал особого внимания. Чего только не увидишь в питерском метро. Выцветшие глаза Геннадия Харитоновича сияли такой решимостью и верой, что богобоязненные мамаши крестились при взгляде на него, развязные девицы прикрывали рты, и даже милицейский патруль у турникетов не решился его тормознуть. Красную футболку Харитоныч поспешно снял, стыдясь своего непрезентабельного прошлого, хотел даже выбросить, но раздумал, скомкал и засунул под тельняшку.

На обширном пустыре, именуемом Стародеревенской улицей, за оградкой бойкого торжища Харитоныч увидал диковинное зрелище. Невысоко над головами зевак болталась связка разноцветных надувных шаров с привязанной к ней за ручку огромной кастрюлей. Из толпы доносился странный шум, отдаленно напоминавший рокот тамтамов. Подойдя поближе, Харитоныч узрел двух сероглазых «негритят», в четыре руки колотивших деревянными киянками по дну кастрюли размерами еще больше той, что парила в воздухе. Возле них суетился, надрывая горло, маленький круглый загорелый человек, голый по пояс, в очках, с опрятной профессорской бородкой.

— Пароварки! Пароварки! — орал он, заглушая рокот «тамтамов». — Кто еще не купил пароварку? Она изменит вашу жизнь к лучшему! — Он сменил тенор на бас и вполголоса загудел над «негритенком»: — Ты чего халявишь, пацан? Колоти веселее!

— Эй! Барбидон! Барби! — поднявшись на цыпочки, окликнул зазывалу Харитоныч. — Барби, это я!

— А вот я вижу чудака, который на прошлой неделе не купил у меня пароварку! — воскликнул человек в очках, подхватил Харитоныча под локоть и выволок на всеобщее обозрение. — На кого он теперь похож? — Он повертел приятеля перед собой. — На пугало огородное! А все потому, что не купил чудесную дешевую безотказную пароварку! Но теперь этот человек одумался! Выбирай, счастливчик!

С этими словами пританцовывавший под грохот киянок Барбидон подтолкнул оробевшего Харито-ныча к круглой башне из сияющих кастрюль.

— Барби, на кой ляд она мне?

— Купи для блезиру пару… — мурлыкнул ему на ухо приятель. — Вам повезло! У нас еще остались самые последние модели! О, чудо! Он берет две! Куда тянешь нижнюю, дурак… Аи, блин!..

Вавилонская башня покачнулась и рухнула, едва не придавив Харитоныча. Верхняя кастрюля ударила в лоб Барбидона. «Негритята», бросив киянки, кинулись собирать товар.

— Купившему две пароварки у нас полагается подарок! — не растерялся очкастый зазывала, потирая лоб. — Разделочная доска из жаропрочной сосны! Проходи за кулисы, счастливчик! Господа! Подходите! На всех, как всегда, не хватит!

Люди смеялись, крутили пальцами у виска — и покупали…

Ошалевший Харитоныч потащился с двумя пароварками под навес, «за кулисы». Туда вскоре прибрел и Барби, хлопнулся на складной стульчик, выдвинул выложенный изнутри пенопластом ящик со льдом, достал из него большую бутылку холодной «пепси», хлебнул, приложил ко лбу.