— Ты же был в коме! — изумилась Дина.

— Ну и что?

— Да послушайте же меня! — надрывалась Наташка.

— Уйди, не до твоих глупостей! — отмахнулся Харитоныч.

— А во-вторых, — продолжала Диана, — ты еще не отчитался перед бухгалтерией по пяти своим авансам.

— Где это у нас бухгалтерия, интересно?

— А то ты не знаешь! У нас на кухне! И кстати, если ты думаешь, что я не замечаю твоих фокусов с липовыми чеками, то напрасно. Но раз ты требуешь полного расчета — пожалуйста! Я все сочту!

— Да прекратите вы! — завопила Наталья. — Послушайте меня!

Где-то рядом, совсем близко сверкнула молния, и тут же мощный раскат грома потряс городские кварталы. Тяжелые капли упали в мягкую горячую пыль. Диана и Харитоныч запнулись на полуслове, а Наташа уже открыла рот, чтобы наконец сказать то, что так давно собиралась, как что-то сильно толкнуло ее в спину.

— А, гады! — закричала Женя, врываясь в круг клинеров. — Не ждали? Думали, все, с концами? А фигос вам под нос!

Женька походила на подвальную кошку: лохматая, исцарапанная. Лицо девочки раскраснелось от обиды, и конопушек на нем стало гораздо больше, чем обычно. Светлые глаза ее были полны отчаянных детских слез.

— Воспитатели хреновы! А я-то вам верила!.. Я за вас могла любого порвать, а вы!.. Меня на нары, а сами…

— Евгения, что случилось? — устало и серьезно спросила Диана, строго сдвинув брови. — Где ты была?! И почему ты так выглядишь?

— А то ты не знаешь, где я была! — огрызнулась Женька и зарыдала, — Эти два придурка… Они сдали меня в милицию… Они сказали, что я танцевала голая на Дворцовой площади перед иностранцами… Меня никто не стал даже слушать — сразу в камеру-у!..

— Как же ты ушла? — изумился Петр. — Сбежала?

— Мы же ничего не знали, Женечка, — ласково сказал Харитоныч, пытаясь пригладить и собрать ее огненные волосы. — Это не мы тебя упекли. Прости нас, мы просто забыли. Тут такое завертелось!..

— Врешь? — недоверчиво покосилась на него Женька. — А я притворилась, что поперхнулась яблоком. Менты всем отделением откачивали, чуть башку не оторвали. Во! — Она с гордостью показала тощую шею, покрытую синими отпечатками заботливых милицейских пальцев.

— Да-а… — покачала головой Диана. — Хороша! Будто маньяк-душитель тебя навестил…

— А че? Наедут — я так и скажу! Душили, били, принуждали к сожительству — вот я и сбежала!

— Страшно было? — уважительно спросила Наталья.

— Совсем немножко. Один дурак предложил горло разрезать, чтобы воздух проходил. Но пока он за ножом ходил, я и свалила. Ладно, хватит трепаться. У кого мои бабки?

Клинеры смущенно переглянулись.

— Видишь ли, Женечка… — начала Диана. — Денег нет.

— Чего-о?.. — протянула Женька. — Вы меня кидаете, да? Харитоныч! Тушка! Ну пусть Дианка, скобариха псковская, но вы… Вы же питерские… Наши! Куда же я теперь?

Диана, Петруша и Харитоныч, окружив ее, обнимали, тискали и наперебой убеждали, что никто ее не обманывает, что не стоит убиваться и сходить с ума из-за денег, что все деньги на свете не стоят ее одной слезинки…

Наталья хлопала по плечам то одного, то другого, безуспешно пытаясь привлечь к себе внимание. Наконец ее осенило. Она подобрала опорожненную Петром пивную бутылку и, пронзительно взвизгнув, грохнула ее об асфальт. Осколки стекла разлетелись по сторонам, как осколки гранаты. «Мой-додыры» оторопели,

— Ты что хулиганишь? — шепотом спросила Дина.

— Послушайте же наконец меня! — отчаянно заорала Наталка.

— Мы тебя слушаем, слушаем! — ласково сказал Харитоныч, делая знаки Петруше заходить сзади. — Ты, главное, не волнуйся…

— У нас есть деньги! У нас есть пятьсот тысяч долларов!

— Все, — обреченно вздохнула Диана. — Мы ее потеряли. Чокнулась.

— Вот моя сберкнижка! Комар перевел нам все обещанные деньги!

— Дай сюда! — недоверчиво сказала Диана и почти вырвала книжку из ее пальцев. — Срань господня!.. И ты до сих пор молчала?

— Вы же не хотели меня слушать! А потом… Меня отвлекли личные обстоятельства…

— Ексель-моксель! — воскликнул Петр. — Ты же сказала тогда, что ничего нет! Ну вы, бабы, и притворщицы!

Он попытался вытянуть книжку из рук Дианы, за что тут же пребольно получил по пальцам.

— Это Комар меня надоумил… — смущенно улыбнулась Наташа. — Когда написал, чтобы я не была дурой. Я только у кассы поняла, что он хотел этим сказать…

— Покажи! — сурово потребовал Харитоныч.

— И мне! И мне! — закричала Женька.