Диана внимательнее присмотрелась к нему, пытаясь понять, что отец нашел в ничем не примечательном сыне Холта такого уж симпатичного, но видимых достоинств не обнаружила. Это был всего лишь маленький бесцветный мальчуган, щуплый, нервный и, казалось, пугавшийся собственной тени. Диана испытала чувство, близкое к брезгливости, по отношению к этому невзрачному, затравленному существу. Необъяснимым образом сюда примешивалось желание защитить.

– Я покажу вам, где вы будете жить, Холт, – сказал Майор и повернулся к Диане: – А ты, девочка, проводи Гая, заодно поближе познакомитесь друг с другом.

У Дианы не было ни малейшего желания знакомиться поближе с этим малоинтересным созданием. Но раз отцу этого хотелось… Она подавила вздох и протянула Гаю руку. Мальчик быстро спрятал свою за спину, и Диане осталось только пожать плечами, демонстрируя полное безразличие.

– Пошли, Гай, – бросила Диана и двинулась следом за отцом и его спутником.

Мальчуган, еле двигая ногами, потащился в хвосте процессии, и в конце концов Диана, сама себе удивляясь, замедлила шаг, чтобы идти с ним рядом. Никогда прежде ей не приходилось иметь дела с детьми настолько младше себя. Диана искоса поглядывала на Гая, озадаченная его удрученным видом, и нащупывала тему для разговора.

– Ты из Аризоны?

Самый обыкновенный в таких случаях вопрос неожиданно повис в воздухе. Диана уже решила, что так и не дождется на него ответа. Однако спустя некоторое время пара больших голубых глаз все же обратила на нее свой взор.

– Нет. Это мой отец жил в Аризоне, а мы с мамой жили в Денвере.

– А где сейчас твоя мама? – Губы мальчика дрогнули.

– Она умерла.

– Моя тоже, – откликнулась девушка со сдержанным сочувствием, – когда мне было четыре года. – Диана подняла глаза на мужчину, шедшего впереди рядом с отцом. – Как вышло, что вы с мамой жили в Денвере, а твой отец в Аризоне? Они что, развелись?

Мальчик утвердительно кивнул. Диана никак не могла осуждать его мать. Ей тоже решительно не нравился этот человек, хотя она вряд ли объяснила бы причину, но что ее удивило, так это поведение Гая: он, похоже, придерживался относительно отца того же мнения.

– Когда месяц назад мама умерла, появился вот они сказал, что отец мне и что теперь я должен жить вместе с ним. – В голосе мальчика прозвучал плохо скрытый протест.

– Так ты его никогда не видел до этого? – озадаченно спросила Диана.

– Дедушка и бабушка тоже сказали, что он мой отец, поэтому, думаю, так оно и есть, – с обреченностью в голосе проговорил Гай. – Мама рассказывала, что отец ушел, бросив ее, сразу после моего рождения, так как мы оба были ему не нужны.

Вспоминая теперь тяжелый взгляд серых глаз мужчины, Диана вполне могла поверить рассказу мальчугана. Она поймала вдруг себя на том, что вообще готова верить всему плохому в отношении этого человека.

– Если он действительно так к вам относился, то с какой стати он теперь возится с тобой? – Казалось, она размышляла вслух.

Судя по вновь возникшей паузе, маленький Гай Мэлори сам точно не знал, как ответить на этот вопрос.

– Он говорит, что всегда хотел, чтобы я был с ним, – произнес он неуверенно, – и что мама ни за что не позволила бы нам видеться. Но она бы позволила! Я знаю, что позволила бы!

Этот внезапный порыв, с которым он бросился на защиту матери, заставил Диану несколько по-другому взглянуть на Гая. Возможно, он и был излишне чувствительным, но не настолько кротким и запуганным, как могло показаться на первый взгляд.

– Уверена, она разрешила бы вам видеться, если бы только твой отец действительно этого хотел, – согласилась девушка.

«Несчастный ребенок», – подумала Диана. Она пришла в ужас от мысли, что отцу может быть безразличен собственный сын. Неудивительно, что у парня такой жалкий и потерянный вид.

Они проходили мимо конюшен, в которых содержались призовые арабские скакуны, гордость Майора. Помимо прочего на ранчо занимались разведением чистокровных лошадей, лучшие экземпляры которых готовили к выставкам. Кроме тридцати племенных кобылиц с жеребятами, здесь были жеребцы однолетки и двухлетки. Одним из этих прекрасных животных предстояло стать победителями выставок, другим – быть выставленными на аукционе. В стойлах ранчо имелось немало и рабочих лошадей для нужд хозяйства. Два арабских скакуна находились в загоне отдельно от остальных. Великолепный гнедой жеребец по кличке Шетан подбежал к изгороди поприветствовать хозяйку. В этом не было ничего необычного, но Диана заметила то неподдельное изумление, с каким огромные глаза мальчика следили за приблизившимся животным.

– Ты умеешь ездить верхом? – спросила она у Гая.

– Я вообще никогда не видел живую лошадь, только по телевизору, да еще из окна машины по дороге сюда, – ответил тот.

– Теперь-то ты на них насмотришься, – уверила его девушка. – Пока будешь здесь, сможешь даже научиться на них ездить, это просто.

– Правда? – От волнения голос мальчика дрогнул, так что можно было подумать, что ему предложили вдруг несметные сокровища.

– Конечно, – пожала плечами Диана. – Я покажу тебе, как это делается.