– Я уже говорил, в моем лагере нет предателей! – хмуро произнес де Голль. – Однако обратим внимание на то, что пишет Черчилль… Ах зануда, он, как всегда, пишет по-английски! – Де Голль покачал головой, опуская руку с письмом. – Черчилля трудно приучить оказывать уважение французской нации…

– Англичане всегда с трудом оказывали уважение французской нации, – рассмеялся Леклерк. – Это сложилось исторически… Вспомните Жанну д’Арк!..

– Мы переломим ход истории, – уверенно произнес де Голль. И тут же бросил письмо на стол. – Нет, это невозможно! Черчилль передает, что английская агентура, которая работает в Берлине, донесла ему, что Гитлер собирается разрушить Париж! Наш Париж! Проклятие!!!

– Вы верите Черчиллю?

– Еще бы…

– Гитлер всегда был варвар, – спокойно произнес Леклерк. – Чему вы удивляетесь?

– Планы Гитлера по уничтожению Парижа гнусны, но я не об этом… Черчилль пишет дальше, что теперь вся надежда на союзников… Черт, вот это возмутительно!

– Почему?

– Французы сами должны спасти свою столицу, – уверенно заговорил де Голль. – В этом залог независимости Франции! Я рассчитываю, генерал, на наше Сопротивление, оно покажет себя, и еще, – де Голль неожиданно улыбнулся, – на счастливую случайность, которыми так богата наша жизнь! Есть определенная надежда и на Советский Союз, но небольшая…

– Вы доверяете русским?

– Доверяю, мой человек был в Кремле! – кивнул де Голль. – Частично русские доверяют мне – не потому ли, что я стажировался до войны в Академии Генштаба в Москве? – Улыбка растянула тонкие губы французского лидера. – Впрочем, там стажировался и наш немецкий коллега и теперешний противник Гудериан… Нет, симпатия Кремля вполне объяснима. Они рассчитывают на мою взаимную симпатию… Но я – не агент Кремля! – Лицо де Голля стало суровым, он хлопнул ладонью по столу. – Это должна отражать и моя политика…

– Хм, понимаю… – Леклерк улыбнулся. – Нам нужно удержаться между двух огней…

– Вот именно! – кивнул де Голль. – Но это в том, что касается внешней политики. Относительно внутренней политики я намерен держать единоличное лидерство – так я буду больше всего спокоен за Францию… И если Парижу суждено будет восстать, это восстание начнется по моему приказу!

Леклерк постучал пальцами по столу.

– Расстановку политических сил и прочие ваши резоны я понял… – осторожно произнес он. – Но даже небольшая помощь союзников может принести пользу… Как нам помогают русские?

– Они послали в Париж разведчика с заданием расстроить планы гитлеровцев… – Де Голль махнул рукой. – Однако разведчик утратил связь с нашим Сопротивлением – единственный связник погиб. Кстати, он был художник, погиб, отстреливаясь… Истинный француз! Мне передавали, что один из его предков был якобинцем…

Текущие дела отвлекли генералов. Леклерк вышел. Спустя некоторое время командир бронетанковой дивизии вернулся в палатку к де Голлю.

– Мой генерал, – торжественно доложил Леклерк. – Только что к нам в плен сдался перебежчик… Он работал в парижском гестапо, говорит, лично знал Кнохена… Его зовут – Корн! Майор Фридрих Корн!

– Прекрасно, и что же?

– В качестве подарка он прихватил с собой пару чемоданов с картотекой провокаторов парижского «гестапо»…

Известие так впечатлило де Голля, что он даже вышел из-за стола.

– Отлично, генерал, все это рождает прекрасные мысли!

– Вот одна из таких мыслей – нам надо послать в Париж своего человека, который поможет русскому разведчику. И заодно восстановит равновесие сил в парижском подполье.

– Есть у вас такой человек?

– Есть! Сейчас я прикажу ему явиться…

Указанным человеком был капитан Франсуа Паррон, сотрудник французской контрразведки в бронетанковой дивизии Леклерка. В сороковом году, перед оккупацией Франции, Паррон эмигрировал в Америку, но не смог спокойно наблюдать за пожаром войны, который разгорался в Европе. Он продал свою автомобильную мастерскую и отправился добровольцем в американскую армию. Капитан Паррон попал сначала в Англию, затем вместе с американскими войсками высадился в Нормандии и через три дня написал рапорт с просьбой перевести его во французскую дивизию Леклерка.

Сейчас, глядя на Леклерка и де Голля, Франсуа Паррон чувствовал, как в груди поднимается волна радости. Бежав из Франции в минуту слабости, он снова мог быть полезен родине.

– Вы направляетесь в Париж для установления связи с Сопротивлением и агентом советской разведки, – торжественно произнес де Голль. – Ваше легендирование – жандарм петеновской полиции…

Франсуа Паррон кивнул.

– Подчиненные генерала Леклерка разработают детали вашей легенды, – продолжал Шарль де Голль. – Впрочем, она вам понадобится, пока вы не свяжетесь с партизанами.