«Это уже фантазия!» - подумал Сивцов. Его еще в училище называли фантазером. В памяти возник кабинет тактики. Зеленые холмы из папье-маше, проведенные краской дороги. Роман тогда, решая задачу, такого наговорил, что преподаватель поставил ему тройку. Нащокин вообразил то, чего и не было в условиях.

– Факты за себя скажут!
– не согласился Сивцов и тут же прикусил язык, сообразив, что допустил нечто, похожее на дерзость.

– Естественно, - спокойно ответил Нащокин.

На том и закончили совещание. Застава гудела. Солдаты быстро осматривали, протирали оружие. Старшина Кондратович выдавал им хлеб и консервы.

Нащокин и Сивцов вместе вышли из канцелярии.

– Я решил прямо к тебе, - сказал подполковник.
– Прямо к тебе, - повторил он.

«Рисуется, - подумал Сивцов.
– Вот, мол, какой я догадливый. Предвидел, что именно здесь могло быть нарушение».

– Вот ведь в чем суть, Леня. Ночью нигде ни шороха. Ни кабанов, ни вообще… Только у тебя. И, кроме того…

– Кроме того, у меня здесь самое слабое звено. Ты это имел в виду?
– задиристо спросил Сивцов.

– Да, у тебя…

– Что ж, благодарю за прямоту…

– Больше ты ничего не хочешь сказать мне, Леня?

К этому вопросу капитан совсем не был готов. Он одернул гимнастерку и ломающимся голосом, немного торжественно произнес:

– Хочу. Я хочу сказать командованию, - он не знал, как в данном случае обратиться к Нащокину, - по имени или официально, по званию.
– Хочу заявить командованию, что я в поиске все сделаю, чтобы… Беда по моей вине большая, и я постараюсь исправить…

Тут он поднял глаза на подполковника и вдруг увидел курсанта Нащокина, Ромку, славного, прямого парня. И что-то сдвинулось у Сивцова внутри.

– Я очень виноват, Роман! Вот что хочу сказать тебе.

Майор Бирс застал начальника в кабинете, у окна, выходящего в Джефферсон-парк. Полковник держал телефонную трубку и озабоченно набирал номер.

– Отчего он погиб?
– спросил Бирс.

– Прочти депешу, - кисло ответил Мерриуотер, бросил трубку и повернулся на вращающемся стуле.

Позади начальника возвышалось бюро, изготовленное по его заказу, - десятки стальных ящиков со сверкающими бронзовыми скобками.

– Официальное сообщение я читал, - отчеканил Бирс.

– Так в чем же дело?
– Мерриуотер поднял бесцветные брови.
– Что же тебе еще, старина?

«Весь он такой, как его бюро, - подумал Бирс.
– Весь из ящичков, из аккуратных ящичков, большей частью пустых. Но без блеска».

– Укус скорпиона!
– усмехнулся Бирс.
– Видите ли, укус скорпиона летом обычно неопасен.

Мерриуотер молчал.

– Все-таки я должен знать, что стряслось с Сайласом, - сказал Бирс.
– Он мне не чужой. Мы воевали вместе. Ну, словом, мне-то вы можете сказать правду, я надеюсь?

– Ты очень шумишь.
– Мерриуотер пожевал губами.
– Если ты мне обещаешь не шуметь больше, то я, так и быть… Строго между нами, старина. Это не подлежит огласке даже здесь, и я предостерегаю тебя.
– Он медленно сложил белые пальцы в мягкий жирный кулак.
– Дарси хотел умереть.

– Причина?

– Я сам чертовски интересуюсь, Бирс. Ты зайди ко мне завтра.
– Мерриуотер ерзал на своем стульчике.
– Мы запросили и… Может быть, будут новости для тебя.

– О'кэй, - кивнул Бирс.

– Поверь, я не нахожу себе места, - проговорил Мерриуотер равнодушно.
– Бедняга Дарси! До скорой встречи, старина.

«Врешь, Уотер, - сказал себе Бирс, выходя на площадку лестницы.
– Тебе наплевать на Сайласа. Что бы ни случилось с любым из нас, тебе безразлично. Холодная ты водица, Мерриуотер! И ты, конечно, скрываешь от меня что-то. Ладно, завтра я выжму из тебя».

Ждать до завтра Бирсу, однако, не пришлось: Мерриуотер вскоре вызвал его опять.

– Есть новости!
– объявил он.

– Насчет Сайласа?

Мерриуотер подался вперед, оттопырил толстые губы, точно собирался засвистеть, и улыбнулся. Ничего хорошего не сулила такая улыбка Мерриуотера.

– Нет, старина. Насчет тебя.

– Я весь внимание, шеф.

– Есть шансы отличиться, Бирс. Очень солидные шансы.
– Мерриуотер, скрипя стулом, разглядывал майора.
– Это тебя обрадует, держу пари.