А что ждет Регину здесь, в Каслмейне? Скука смертная. Поэтому, если он хочет, чтобы она предпочла остаться тут с ним…

— Попозже я съезжу в Каслмейн, — начал он. — Где-то там должен валяться букварь Луизы. Если мы начнем все сначала, не торопясь…

В глазах ее вспыхнула безумная надежда.

— Ты действительно надеешься, что я могу научиться?!

— Я не надеюсь — я уверен.

— О, Маркус, если бы я только сумела читать! Ты даже не понимаешь, что это для меня значит!

— Могу себе представить! Если бы у меня не было книг, я бы просто рехнулся, ей-богу!

Внезапно на лицо Регины набежало облачко.

— Но… что, если доктор был прав? Вдруг я превращусь в слабоумную идиотку…

— Не превратишься, я тебя уверяю. — Маркус осторожно приложил ей палец к губам. — И потом, я тебе этого не позволю, поняла? Ты же знаешь нас, драконов, — мы всегда все делаем по-своему. — Похоже, ее это не убедило. Тогда Маркус решил избрать другую тактику. — И потом, хватило же у меня храбрости из-за тебя отправиться в «Олмак»! Так почему бы тебе не сделать то же самое ради меня?

Может, если она не хочет рискнуть ради себя, то согласится пойти на риск ради него… хотя бы из чувства долга? Так или иначе, он научит ее читать, решил Маркус. Просто обязан. Это единственный способ ее удержать.

— Хорошо. — Со вздохом Регина прижалась к его груди. — Я обещаю.

Регина сдержала свое слово — она попыталась. Один раз… другой… третий. После четырех дней невыносимых мучений она остановилась на том же, с чего начала. Больше того — сейчас она готова была собственными руками придушить того, кто придумал это изощренное орудие пытки — букварь. А вместе с ним и Маркуса. А все потому, что он не намерен был отступать.

И вот наступило утро пятого дня их супружеской жизни. Молодожены сидели в кокетливой гостиной. Регина склонилась над букварем, который он притащил из господского дома. Ей хотелось плакать. Регина до смерти устала чувствовать себя непроходимой тупицей, видеть тревогу в его глазах, когда она начинала заикаться, будучи не в силах разобрать какое-нибудь простое слово, утомилась от его раздражения, которое было точной копией ее собственного.

А больше всего она устала от головной боли. А Маркус, будь он проклят, вцепился в нее мертвой хваткой, как какой-нибудь бульдог, когда сама она мечтала только об одном — лечь с холодным компрессом на лбу. Куда там! Он ясно дал ей понять, что в постель она отправится только вместе с ним. А ей, с раскалывающейся от боли головой, было не до супружеских утех.

И это называется медовый месяц, возмущалась она про себя.

— Еще раз, Регина. — Маркус перевернул страницу книжки, при одном взгляде на которую у нее начиналась мигрень. — Обрати внимание, какой формы эта буква. Заметила? У «б» хвостик поднят вверх, а не висит вниз. А то, что ты пишешь, больше похоже на «д».

— Как «дуреха» — пробурчала она. — Опять неправильно, да?

— Перестань! — велел он. — Выбрось это из головы!

— Я не о себе, — отмахнулась Регина. Отложив букварь в сторону, она откинулась на спинку стула и посмотрела на мужа в упор. — Может, признаешь наконец, что мне это действительно не под силу? Сколько дней прошло — четыре? И за это время я с трудом научилась читать свое имя. Что же до письма…

— Знаю, знаю. — Маркус поскреб изуродованную щеку. — Честно говоря, я надеялся, что все окажется проще. И должен признаться, что теперь отношусь к словам мисс Тремейн с куда большим почтением, чем раньше. Но может, если ты постараешься…

— Постараюсь?! — С треском захлопнув букварь, Регина с размаху швырнула его в угол. — Да как у тебя язык повернулся?! Господи, да ведь я таращилась в него до тех пор, пока у меня от боли едва голова не лопнула! А у тебя хватает нахальства говорить…

— Ты меня недослушала, дорогая. — Улыбнувшись, Маркус притянул жену к себе на колени. — Я знаю, что ты приложила все силы. Просто хотел сказать, что если бы ты перестала считать это невозможным, скорее всего это бы тебе помогло. А сейчас это выглядит так, словно ты заранее выкинула белый флаг.

Моментально успокоившись, Регина уронила голову ему на плечо.

— Я не думаю — я знаю, что это невозможно. Я ведь годами пробовала это сделать… а что толку?

— Но я все равно верю, что у тебя получится, — пробормотал Маркус, потершись щекой о щеку жены. — Просто раньше ты пыталась неправильно, вот и все.

— Да нет… — безнадежно вздохнула Регина. — Только это неосуществимо, вот и все. И нужно честно это признать.

— Ну нет, даже и не думай! — Отодвинувшись, Маркус свирепо посмотрел на нее. — Я тебе покажу!