У Джиллиан защемило сердце.

– Вы полагаете, люди короля по-прежнему ищут меня?

– Да. И Клифтона тоже.

Джиллиан не сомневалась в правоте его слов, поскольку монахи часто являлись глазами и ушами народа.

– Этот Гарет – человек нс из простых, – произнесла Джиллиан медленно. – Я могу судить об этом по утонченности его речи.

И не только по одному этому, вынуждена была признать она про себя. О том же свидетельствовали благородные очертания его лба, а также то внимание и сочувствие, которые он проявил к ней в ту ночь, когда, по его мнению, заставил ее плакать. И нс далее как этим утром, несмотря на слабость, он попытался подняться с постели, едва увидев ее несущей дрова для растопки. Отбросив в сторону одеяло, он одним быстрым движением опустил ноги на пол, но в тот же миг побелел как полотно.

Охапка дров упала на пол. Джиллиан немедленно бросилась к нему и чуть ли не силой уложила обратно в постель.

– Я не могу тут лежать, пока ты работаешь, – возразил он.

Джиллиан принялась громко протестовать. Однако теперь, после слов брата Болдрика, у нее по спине пробежал холодок. Она вспомнила его неистовство, когда он метался в лихорадке.

«Я – Мэриан», – сказала она ему тогда.

«Ты лжешь! – укорил он ее. – Отвечай, кто ты такая?»

– Если он не из простых, – заметил брат Болдрик, – тогда у вас тем больше оснований ему не доверять.

– Брат Болдрик, – отозвалась Джиллиан мягко, – я ценю вашу преданность моему отцу, но мне все же непонятно, почему этот человек вызывает у вас подозрения.

– Стало быть, вы ему верите? Будто он ничего не помнит о своем прошлом?

– Да.

– Это может оказаться простой уловкой. Обманом!

– Вероятно, вам лучше убедиться в этом самому. – Джиллиан указала ему на дверь хижины.

Тогда брат Болдрик откинул капюшон своего монашеского облачения, и они вместе вошли в дом. Джиллиан приблизилась к постели больного. Глаза его были закрыты, однако, едва услышав ее голос, он зашевелился.

– Гарет, – обратилась она к нему без долгих предисловий, – это брат Болдрик. Он хочет с тобой поговорить.

Человек в монашеской одежде выступил вперед, а Джиллиан отступила подальше в тень.

– Брат Болдрик. – Гарет слегка наклонил голову в знак приветствия. – Джиллиан много рассказывала мне о вас.

Брат Болдрик кивнул.

– По словам Джиллиан, вы ничего не помните о своем прошлом, кроме вашего имени.

– Да, это так, – ответил Гарет.

– И вы не можете ничего сказать о роде ваших занятий?

Губы Гарета сжались в тонкую линию.

– Я могу быть кем угодно, хоть самим королем, и даже не догадываться об этом.

– Удачно выбранный предмет для разговора, – прищурился брат Болдрик. – Вы по крайней мере знаете, кто у нас король?

– Нет.

– Сейчас король Англии – Иоанн. Сын Генриха и Алиеноры Аквитанской, брат Ричарда, младший из отпрысков дьявола.

– Отпрысков дьявола… короля Генриха…

– Да.

– И брат Ричарда, – повторил Гарет, и тут в его сознании вдруг словно открылась невидимая дверь.

– Ричард Львиное Сердце! – воскликнул он. – Великан с золотистыми волосами и голубыми глазами.

– Ах, так вы его помните? Вам приходилось участвовать в Крестовом походе?

– Да, – тут же ответил Гарет.

– А как насчет короля Иоанна? – Болдрик присмотрелся к нему внимательнее.

На сей раз ответ Гарета последовал не сразу.

– Не знаю, – произнес он наконец, – хотя не могу отрицать того, что мне следовало бы об этом знать. – В его голосе проступил едва уловимый оттенок горечи. – Впрочем, у меня такое чувство, что есть много таких вещей, о которых мне следовало бы знать, но которые начисто вылетели у меня из памяти.

– Это верно, – согласился с ним Болдрик.

– Мне остается лишь надеяться, что Джиллиан была права, – продолжал Гарет тихо, – и как только я окрепну, память вернется ко мне. – Он бросил беглый взгляд на Джиллиан, и один уголок его рта слегка приподнялся. – Я очень многим обязан этой юной леди, – произнес он мягко. – Она спасла мне жизнь.

Болдрик засунул руки в широкие рукава своего серого монашеского облачения.

– У Джиллиан добрый, отзывчивый прав. Никто нс понимал этого лучше, чем ее муж.

Взгляд Гарета тут же переметнулся к брату Болдрику.

– Ее муж?

– Да. Видите ли, она вдова и до сих пор скорбит о кончине своего мужа, который разбился, упав с лошади. Как мы перенесли вас в этот дом, чтобы залечить ваши телесные раны, так и я привез ее сюда, чтобы она могла залечить раны душевные.

Джиллиан едва не ахнула. «И зачем только брату Болдрику понадобилось упорствовать в чудовищной лжи? – спрашивала она себя в порыве негодования. – В этом не было никакой нужды. Никакой!»