– Можешь не беспокоиться, жена, – добавил он с восхитительной дерзостью. – Мы будем обнаженными только в постели – если, конечно, ты сама не решишь иначе. – Теперь этот палец поглаживал ее ключицу. – Зимы здесь, в Соммерфилде, могут быть очень холодными, – добавил он самым невинным тоном, – но теперь они станут намного теплее, обещаю тебе.

Джиллиан подозрительно уставилась на него. Ее смущала внезапная перемена в его настроении. Что стояло за его неожиданно хорошим расположением духа?

– Кстати, раз уж мы заговорили об одежде, вам пора вставать, миледи, – продолжал он. – Я уже устал видеть тебя в этом убогом потрепанном платье, да и другое ничем не лучше. Мы отправляемся сегодня на ярмарку в ближайшую деревню, чтобы купить тебе материи на платье.

Не обращая внимания на свою наготу, Гарет шагнул к ставням и широко распахнул их. Джиллиан невольно прикрыла рукой глаза от яркого света. Тупая пульсирующая боль в ее голове упорно не желала проходить. Ей очень не хотелось подниматься с постели, поэтому она только что не лягнула его, когда он снова стащил с нес покрывало. Однако все оказалось напрасно.

И действительно, приняв ванну, Джиллиан почувствовала себя бодрее. Они вместе спустились в зал, где еще находились некоторые опоздавшие к завтраку, и среди них Робби с няней.

Едва мальчик увидел их, глаза его вспыхнули. Он тотчас вскочил с места и бросился к ним на маленьких ножках.

– Папа! – закричал он.

Сильные руки подхватили его и подняли высоко в воздух. Робби запечатлел влажный поцелуй на щеке отца. Гарет рассмеялся со счастливым видом и прижался своим лбом ко лбу сына. Выражение его лица было необычайно мягким.

Странное чувство прокралось в грудь Джиллиан, пока она смотрела на него – на них обоих. Теперь ей приоткрылась правда. Гарет, как и любой отец, стремился защитить свое дитя и оградить от бед, чего бы ему это ни стоило. Да, подумала она про себя с болью в сердце, он согласился исполнить чудовищный приказ короля лишь по одной-единственной причине.

Ради своего сына.

Гарет был хорошим, любящим отцом. Теперь истина предстала перед ней во всей своей очевидности, и сердце сжалось от боли. Почти против воли она почувствовала себя здесь лишней…

Джиллиан была обязана этому человеку очень многим – и даже самой своей жизнью, хотя, Бог свидетель, она до сих пор не была уверена в том, может ли полностью доверять ему или нет. И что произойдет, когда его семя окажется в ее чреве? А это должно было произойти рано или поздно, и мысль о неизбежности такого исхода вызывала в ней внутреннюю дрожь.

Щеки Джиллиан вспыхнули, и она, извинившись, перешла за стол, пока Гарет ничего не заметил.

Было решено, что они отправятся на ярмарку вместе с Робби и няней. Гарет гордо восседал на гарцующем гнедом жеребце, а его сынишка пристроился в седле перед ним. Джиллиан подали серую кобылку с покорными карими глазами, которая сразу напомнила ей лань в лесу. Няня на деревенской кляче замыкала шествие.

Когда они ехали через открытое поле, Джиллиан бросила беглый взгляд на Гарета.

– Я думала, ты захочешь взять себе того прекрасного гнедого коня, который доставил нас сюда, – заметила она.

– Ах, вот ты о чем! – ответил Гарет невозмутимо. – Нет, тот гнедой больше мне не принадлежит. Я приказал слуге вернуть его в тот самый трактир, где мы его нашли, – и, как и обещал, с щедрой суммой в качестве возмещения.

Джиллиан ничего не ответила, однако осталась довольна. В ближайшей деревне они оставили лошадей в конюшне рядом с площадью. Робби вцепился в руку отца:

– Папа!

– Что, сынок? – Гарет остановился и посмотрел на него сверху вниз.

– У бедной Джиллиан никого нет, – заговорил мальчик с жаром. – Ей так нужен друг! Ты согласен стать ее другом, папа?

Джиллиан заморгала. О нет, подумала она про себя, смущенная до глубины души. Она не осмеливалась взглянуть на Гарета… но и не смотреть на него тоже не могла.

Глаза Гарета блеснули.

– О да. Я буду только рад стать для Джиллиан другом. – Он лишь слегка выделил последнее слово. Малыш не понял намека, однако щеки у Джиллиан тут же вспыхнули густым румянцем. Она снова задалась вопросом, чем была вызвана столь внезапная перемена в его настроении. Если она и казалась со стороны слишком подозрительной, то ничего не могла с собой поделать. Он явно что-то затевал, и Джиллиан не сомневалась, что это «что-то» не сулило ей ничего хорошего.

– Тогда возьми ее за руку, – тут же распорядился Робби.

– Охотно, – пробормотал в ответ Гарет, лукаво улыбаясь. Он перехватил руку Джиллиан, его тонкие загорелые пальцы сплелись с ее собственными. Его рука показалась ей горячей как огонь, однако Джиллиан не могла отдернуть свою руку, чтобы не огорчать маленького мальчика.

Малыш просиял.

Они вместе направились по улице – Робби по правую руку от Гарета, Джиллиан по левую, а няня с охранником следовали за ними.

Ярмарка была шумной и оживленной. Торговцы наперебой кричали им вслед, нахваливая свои товары и соперничая за внимание людей, проходивших мимо их прилавков. Робби как зачарованный уставился на жонглеров. Один из музыкантов позволил ему потрогать струны своей лютни. Мальчик радостно рассмеялся, а Гарет швырнул музыканту монету.