— Боюсь, что я плохой учитель, — с болью сказал он. — Я научил мою жену лишь ненавидеть меня.

Леония задохнулась. Она понимала, что, вероятно, Роджер женат, но страх ее усилился. Роджер почувствовал напряженность ее позы и ослабил объятия. Чувство потери охватило Леонию, и она воскликнула:

— Нет, не отпускай меня. Будет ли твоя жена…

— Она умерла.

В голосе Роджера было что-то странное, но Леония не думала об этом. Она услышала то, что хотела услышать, — Роджер свободен, и ее возросшая страсть смыла все остальное.

— Видишь, — пробормотала она, обвивая шею Роджера. — Я не боюсь. Мне не холодно и я не дрожу. Иди ко мне.

Он заколебался, затем подвинулся и сел позади нее, не выпуская ее рук:

— Ты уверена?

Где-то в глубине сознания он понимал, что это не только насилие, но и глупость. Он чувствовал, что щедрость Леонии заставляет ее принести себя в жертву. Она была слишком молода для него и слишком богата. Он не должен позволить себе взять ее, потому что после этого его страсть лишь усилится. Ему станет еще хуже. Но стремление быть с ней пронизывало его тело, кровь его кипела. Была слабая надежда, что она сказала правду. Если все правда, и он откажет ей, это будет очень жестоко.

— Да, я уверена, — прошептала она. — Я не боюсь тебя, и я хочу тебя.

Он встал и стал медленно, снимать рубашку, бриджи, носки, периодически замирая, давая Леонии шанс остановить его и прогнать. Она наблюдала за ним, он видел мерцание ее глаз в лунном свете, льющемся через незанавешенное окно. Однако не видел выражения ее лица и не мог знать, застыла ли она от ужаса и страха или ей просто любопытно. Его бы очень удивило и обрадовало, если бы он понял, что Леония чувствовала нетерпение и жажду.

Когда Роджер снял нижнее белье с бедер, Леония чуть не закричала от нетерпения. К счастью, для слуха Роджера, привыкшего к благопристойным выражениям, она так боялась, как бы он не подумал о ней дурно, что не издала ни звука. Он повернулся спиной, снимая нижнее белье, затем перевел дух, ожидая, что Леония закричит от страха. Она издала легкий сдавленный звук — Луи был невысоким парнем, а Роджер прекрасно сложенным рослым мужчиной — и она крепко схватила его за руку.

Он ответил ей, склонившись, чтобы коснуться ее губ. Губы Леонии были подставлены для поцелуя, как у ребенка, это еще раз убедило Роджера в том, что она невинная девушка. Это не было притворством с ее стороны. Луи никогда не утруждал себя поцелуями, и она знала только нежные поцелуи отца, матери и брата. Но рот Роджера был другим, жестким, горячим, он не отпускал ее. Губы ее затрепетали под его натиском и раскрылись.

Он коснулся ее волос, погладил шею, щекоча за ухом и ниже. Леония вздохнула, ее объятия разомкнулись, и рука нежно пробежала по его руке.

Странно, но после агонии мучительной неудовлетворенности Роджер сейчас не спешил. Его страсть не погасла, но он был так увлечен Леонией, что сдерживал себя, все делая только для нее. Когда ее рука медленно обвила его шею, поцелуи Роджера стали более страстными. Его язык коснулся ее раскрытых губ, проник между зубами. Его рука скользнула от ее шеи к груди. Леония задохнулась.

Роджер остановился, но рука вокруг шеи обвила его крепче, и он стал ласкать ее грудь, нежно-нежно водя ладонью по возбужденным соскам.

Леония отшатнулась от него в странном непроизвольном движении. Она спокойно двигалась, когда Луи взял ее, приспосабливаясь к его ритму, но ничего не чувствовала. Все это было по-другому, лишь удовлетворение потребностей Луи. Чтобы не мучить Роджера, а, может быть, в порыве страсти или страха рука Леонии обвилась вокруг него и конвульсивно прижала к себе. Роджер был в затруднении, убрать одеяло с Леонии или самому залезть под него. Он думал об этом, когда ложился, но не хотел коснутся ее обнаженным телом. Он боялся, что если нарушит гармонию момента и Леонию охватит страх, то он потеряет ее, и поэтому стал снова ласкать ее.

Пока Леонии удавалось лежать тихо, она только обнимала Роджера, но это становилось все труднее и труднее. Она попыталась захватить его ногами. Одеяло расхолаживало ее. Чувствуя, что момент настал, Роджер освободил свои бедра.

— Ты уверена? — прошептал он.

— Да, да! — закричала Леония. Он быстро соскользнул с кровати, сорвал покрывало и лег на нее. Он знал, что должен дать ей возможность передумать, но чувствовал, что позволить ей уйти — выше его сил. Он должен верить, что она хочет этого, но боялся, что возьмет ее силой против ее воли. Он еще не забыл слова Леонии и причину, по которой она просила его соединиться с ней. Он не взял ее глубоко и сильно, не стал получать быстрое удовлетворение, которого он ждал годами.

Медленно, томительно, он стал овладевать ею, пока ритм ее движений не начал подгонять его все быстрее, сильнее и не привел к кульминации, и они оба издали стон блаженства.

Рано утром они так и не уехали. Роджер застонал, когда солнечный луч упал на его лицо, и зарылся головой в плечо Леонии. Леония проснулась. Она уже много месяцев не просыпалась в залитой солнцем комнате. Решив спросонья, что это комната Луи и их уже ищут, она испуганно вскрикнула, от чего Роджер моментально проснулся.