— Надо подумать, не переоформить ли так же и остальные комнаты, — медленно произнес он, не отрывая взгляда от ее ног. — Я все больше начинаю ценить преимущества этого интерьера.

Келли перестала сражаться со своей юбкой и мрачно посмотрела на него.

— Возможно, это очень красиво, но, уж конечно, не рассчитано на западную одежду. Интересно, ваши гости не находят это немного неудобным?

Ник пожал плечами и опять откинулся на подушки.

— Напротив, я вижу, что это позволяет им расслабиться и забыть о каких-либо социальных преградах. — Он насмешливо скривил губы. — Это все равно что опять оказаться в материнской утробе. Вы никогда не замечали, как маленькие дети тяготеют к земле? Для них совершенно естественно предпочитать пол стульям.

— Никогда не думала об этом, — удивленно отозвалась Келли. — Но, пожалуй, вы правы. Я сама помню, как в детстве мой отец постоянно твердил мне встать с пола и сесть, как подобает леди.

— Разве это было так давно? — поддразнил О'Брайен, глядя на ее золотистые локоны. — По-моему, вы и сейчас еще ребенок.

Келли возмущенно встрепенулась и попыталась гордо выпрямиться. К несчастью, это только еще больше распахнуло разрез на юбке, что окончательно выбило ее из колеи.

— Что бы вы ни говорили, прошло не так уж мало времени, — холодно возразила она. — Мне двадцать три года, мистер О'Брайен, и с девятнадцати я работаю фотожурналистом. Если бы вы позаботились навести обо мне справки, то узнали бы, что в моей среде я пользуюсь немалым уважением.

— О, я очень уважаю ваши достоинства, — любезно ответил Ник, опять устремив недвусмысленный взгляд на ее бедро. — Хотя несколько не уверен насчет ваших этических принципов. — Он поднял конверт, брошенный им ранее на столик, и небрежно помахал им. — Если я не ошибаюсь, то уважаемые журналисты как раз осуждают шантаж.

Келли вспыхнула и внутренне напряглась, а в зеленых глазах отразилось огорчение.

— Откуда вам знать? — воинственно спросила она. — Вы с шестнадцати лет считаете ниже своего достоинства давать интервью кому-либо из нас. Вряд ли вы можете судить о наших принципах. О'Брайен плотно сжал губы.

— Это я-то не могу судить? Да я стал настоящим экспертом во всем, что касается представителей вашей профессии, когда вы были еще в пеленках, Кудряшка. Когда я был маленьким, они превратили мою жизнь в балаган, но больше этого не повторится, теперь уж я позабочусь об этом.

— Но как могли средства массовой информации не интересоваться вами? — с горячностью возразила Келли. — Вы были исключительным явлением! Как вы думаете, сколько подобных гениев рождается в каждом поколении? И даже в каждом веке? Ваш коэффициент интеллектуального развития превышал все мыслимые уровни! Когда вам было десять, ваши учителя сравнивали вас с Эйнштейном. В двенадцать вы закончили колледж, а в пятнадцать получили докторскую степень в компьютерной инженерии. Да поймите же, вы действительно были феноменом!

— Я был ненормальным! — резко бросил он, и синие глаза потемнели от нахлынувших воспоминаний. — И благодаря средствам массовой информации ненормальным очень известным, как вы сейчас доказали, с легкостью оперируя фактами моей биографии. А журналистам не приходило в голову, что я был прежде всего ребенком и не знал, что делать с этой известностью. Мне повезло, что я научился справляться со всем этим раньше, чем свихнулся.

Келли представила себе растерянного маленького мальчика и испытала мгновенное чувство вины, но тут же отбросила его. В на редкость привлекательном мужчине перед ней не было абсолютно ничего, внушающего жалость.

— Похоже, что вы процветаете, несмотря на наше грубое вмешательство в ваши тонкие чувства, мистер О'Брайен. Вашу жизнь едва ли можно назвать уединенной, несмотря на вашу нелюбовь к известности. Вам еще нет тридцати, но вы уже при жизни стали почти легендой. Невероятный, фантастический Ник О'Брайен!

Глаза О'Брайена превратились в ледяные голубые щелочки.

— Вы, по крайней мере, добросовестно выполнили ваше домашнее задание, мисс Маккенна. Даже интересно, что еще вы выудили в моем темном прошлом. Кроме этого небольшого эпизода, конечно! — Он презрительно махнул рукой в сторону конверта.

Келли нервно облизнула пересохшие губы и решительно ответила:

— Я едва ли могла бы считаться компетентным репортером, мистер О'Брайен, если бы поленилась провести предварительный сбор материала о вас, прежде чем встретиться с вами лично. Конечно, все эти сведения поданы в печати слишком сухо и официально. Если вам угодно, чтобы я продолжала «оперировать фактами вашей биографии», то вы — единственный сын Майкла О'Брайена, главы корпорации «Компьютеры О'Брайена». Ваша мать умерла, когда вам было два года, и вас растил отец — с помощью весьма квалифицированных воспитателей. Вы обладаете фотографической памятью, и это, должно быть, очень помогло в вашем образовании, потому что вы имеете несколько ученых степеней. За последние десять лет вы совершили ряд изобретений в компьютерной технологии, а недавно создали что-то принципиально новое, что способно вызвать революцию в этой области. — Она пристально посмотрела на него. — Поговаривают даже о выдвижении вас на Нобелевскую премию.