Когда Джек проснулся, ее уже не было.

Джек сразу подумал о матери, и его сердце сжалось от тоски. Вспомнив о Дати, он разозлился на нее – за то, что воспользовалась его состоянием.

Мысли Джека переключились на трех убитых им белых, замучивших юного апачи, и на четвертого, которого он прикончил выстрелом. Месть не заставит себя ждать. Не пройдет и нескольких дней, как группа воинов выступит в поход.

С мрачным чувством Джек начал упаковывать свои вещи. Он подтягивал подпругу, когда услышал шаги и, полуобернувшись, увидел Дати, Шоцки и Луси. Дати бросилась к нему.

– Ты уезжаешь!

Джек вперил в нее жесткий взгляд:

– К тебе это не имеет никакого отношения.

– Не сердись, – мягко сказала Дати. Джек промолчал.

– Я больше не выйду замуж, – продолжила она серьезным тоном. – Теперь я твоя и буду ждать твоего возвращения.

Джек стиснул зубы.

– Не стоит, Дати. Ты не моя женщина.

Шоцки обеспокоенно смотрел на брата.

– Надеюсь, когда-нибудь ты объяснишь мне, что все это значит.

– Я должен найти свое место в жизни.

– Твое место здесь.

– Место труса? – горько спросил Джек.

– Ты не трус.

– Я не могу пойти против собственной крови.

– У апачей много врагов: команчи, юта, мексиканцы. Не только белые.

– Ты хочешь сказать, что, оставшись здесь, я смогу выбирать войну по своему вкусу? А вдруг мы встретим синие мундиры? Полагаешь, я буду отсиживаться в кустах и смотреть, как умирают апачи?

– Тогда уходи! – запальчиво воскликнул Шоцки. – Иди к белым и оставайся с ними. – Он сердито пошел прочь.

Неужели так будет всегда? Неужели боль и разлука – его вечный удел? Наконец он вскочил в седло и, развернув коня, поскакал прочь.

Джек понимал, что ему не следует здесь задерживаться. Но и спешить было некуда.

Перед ним лежал Тусон. Выжженное солнцем скопление глинобитных домишек и обветшалых загонов для скота было окружено ветхими крепостными стенами. Над караульной башней реял американский флаг, водруженный в марте 1856 года после ухода мексиканских властей.

Джек въехал в город, облаченный с ног до головы в кожу. Он настороженно озирался из-под полей надвинутой на глаза шляпы. Как всегда, Тусон кишел бродягами всех мастей: горняками и ковбоями, индейцами и полукровками, шулерами и бандитами. Встречались также поселенцы, направлявшиеся к неосвоенным землям, и солдаты из находившегося неподалеку форта Бьюкенен. Последних Джек опасался. Появиться в городе с риском наткнуться на военных было не самым умным поступком, но он не устоял.

Вдруг она в городе?

Разозлившись на себя за неотвязные мысли о Кэндис, Джек направил коня к ближайшему салуну.

Джек уселся у стены и заказал виски. Услышав слово «апачи», произнесенное одним из ковбоев, он навострил уши.

– Ты уверен?

– Уорден утверждает, что это был Кочис.

– Вот черт, – нахмурился первый ковбой, парень лет двадцати. – Если Кочис украл сына Уордена, жди заварухи. Но зачем он им понадобился?

– Обычный налет, наверное. Они увели несколько коров. А мальчишка, кстати, сын даже не Уордена, а мексиканки, с которой тот живет. Уорден шел по их следу до реки Сан-Педро. Я слышал, он был в форте, просил помощи. Но майор сказал, что не может выделить солдат.

– Проклятие! – скривился первый. – Ну да ладно. Думаю, пока не о чем беспокоиться. – Он поднялся. – Придешь завтра на барбекю к Бастасам?

– Чтобы я пропустил такое событие? Весь Тусон соберется там. Может, удастся потанцевать с Кэндис Картер.

Первый нахмурился.

– Не заводись, Магро, я пошутил. И потом, она в трауре по Кинкейду. Не думаю, что Кэндис станет танцевать, даже с тобой. – Он захохотал.

Магро выругался и выскочил из салуна, опрокинув стул.

Джек смотрел ему вслед.

Он потягивал виски, представляя себе Кэндис в объятиях темноволосого парня по имени Магро, веселую, отплясывающую танцы белых людей. Его охватили злость и возбуждение; совет Шоцки прозвучал в мозгу: «Убеди ее».

Это будет чистым безумием с его стороны. Одно дело – сидеть в салуне в Тусоне и совсем другое – заявиться на вечеринку на ранчо. Но Джек хотел увидеть ее.

Решительно поднявшись, Джек бросил несколько монет девушке и вышел наружу. Помедлив на ярком утреннем солнце, он посмотрел на магазин, располагавшийся напротив, и пересек пыльную улицу. Две матроны и молодая женщина шарахнулись в сторону. Джек открыл дверь.