Задорные глаза барона противоречили мрачному выражению его лица, он быстро заговорил на языке, который Алси не понимала. Моргая, она молча смотрела на него. Молчание затянулось, Алсиона почувствовала, что надо что-нибудь сказать, чтобы не показаться грубой. Она откашлялась. Краска залила ее лицо, когда она вспомнила свои многочисленные скромные и нежные письма, которые посылала ему после официальной помолвки. Теперь, в его присутствии, эти послания казались наивным лепетом из другой жизни, и Алси не знала, с чего начать.

– Герр Бенедек, я полагаю? – неуверенно произнесла она на немецком фразу из учебника, по которому учила ее гувернантка.

Барон прищурил глаза, и Алси испугалась, увидев в их мерцающих глубинах намек на презрение.

– В этой части света к благородному человеку обращаются с полным титулом, – ответил он ей на том же языке.

Устыдившись своей ошибки, Алси проглотила ком в горле, стараясь побороть дурноту. Она давно знала, что венгры ставят фамилию перед именем, почему она не потрудилась так же хорошо изучить их титулы?

– Тогда барон Бенедек?

– Вот именно.

Слова были лишены интонации. Барон снова посмотрел на нее, властно, оценивающе, и Алси застыла под его испытующим взглядом, почувствовав, как снова вспыхнули ее щеки, хотя на этот раз жар не имел ничего общего со смущением.

– Добро пожаловать в замок, мисс Картер. Уверен, вам любопытен ваш новый дом. Чуть позже я устрою вам экскурсию по владениям, а сейчас мы отправимся прямо в домовую церковь. Священник уже ждет нас. – Одарив ее белозубой улыбкой, барон направился к ближайшему крылу здания, отходившему от центральной башни.

– Священник? – выпалила Алси, торопливо семеня за бароном, поскольку он не выпускал ее руки.

Не думает же он, что они поженятся сию минуту! Она только что встретилась с этим человеком. Ей нужно лучше узнать его, оправиться от путешествия, пригласить гостей, организовать торжественный свадебный обед, продумать ее первый прием для окрестных дворян, не говоря уже о путешествии к блистательному императорскому двору в Вену. В спешке барона нет никакого смысла. В конце концов, ему тоже нужно лучше узнать будущую жену, к тому же перед свадьбой она должна будет перейти в католическую веру.

Все понятно! Священник ждет, чтобы крестить ее в новую веру. Но Алси полагала, что сначала придется пройти курс катехизации или что-нибудь в этом роде. Определенно это требует времени и не может быть сделано за один день.

– К чему откладывать наш счастливый союз? – сказал барон Бенедек, словно не видя никаких препятствий.

Он имел в виду свадьбу! Алси открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Барон благожелательно продолжал:

– В конце концов, я холостяк, и вам крайне неприлично останавливаться под моей крышей, пока мы не женаты. – Он искоса взглянул на нее. – Кстати, о приличиях. Что стало с вашей спутницей?

– Разыгравшаяся подагра вынудила тетю Рейчел остаться у кузины в Вене, и я продолжила путь одна. – Алси пыталась говорить с подобающей кротостью, но слова барона вызвали у нее возмущение и обиду. Это ему следовало оправдываться в неподобающем поведении, а не ей! – Но компанию мне составила горничная. И поскольку мы помолвлены, ее присутствия вполне достаточно.

Барон провел Алси сквозь широкие двойные двери в огромный зал в романском стиле, и в ответ на ее попытки рассмотреть помещение даже не замедлил шаг. Ей пришлось торопиться, поскольку барон по-прежнему крепко держал ее под руку.

– Тем больше причин, чтобы мы немедленно поженились, – сказал он.

– Но это невозможно! – возмутилась Алси. Барон бросил на нее косой взгляд, полный терпеливого любопытства, и она закусила губу в поисках не столь резкого возражения. – Я, по крайней мере, должна надеть свадебное платье, – выпалила она.

Протест был нелепым, и, как только слова слетели с ее языка, Алси сильнее сжала губы. Но эта была первая связная фраза, лишенная обвинений, которую она сумела выудить из роящихся у нее в голове сумбурных мыслей.

– Вы можете надеть его для нашего свадебного портрета, – уверил ее барон таким тоном, каким утихомиривают раскапризничавшегося ребенка.

Алси подавила поднимавшуюся волну раздражения и обиды – раздражения от его тона и обиды от того, какой, должно быть, пустой и тщеславной она ему кажется. Чтобы успокоиться, она сделала вдох и ухватилась за менее легкомысленное возражение:

– Я англиканка и, прежде чем мы поженимся, должна переменить веру.

– Не волнуйтесь, – сказал барон, когда они вошли в узкий мрачный коридор. – Священник с этого и начнет. Это дело нескольких минут.