— В какой-то мере да, но я был в долгу перед отцом. Он пожертвовал большим, расставшись с женщиной, которую страстно любил, ради семьи. Я понимал, что пришло время и мне взять на себя ответственность, заботиться о матери и сестрах и не разбазаривать наследство. Я делал все, чтобы судоходство процветало… по крайний мере до начала войны. И хотя с началом военных действий дела компании пошатнулись, мы все же выстояли, в отличие от большинства других американских судоходных компаний.

Аврора не была уверена в том, что хочет увидеть другого Николаса, вдумчивого, спокойного, открывающего перед ней свои самые сокровенные чувства. Зато теперь она поняла мотивы многих его поступков.

— Ты чувствовал себя в долгу перед отцом и поэтому стремился обеспечить Равенне будущее любой ценой, даже заключив брак с совершенно чужой тебе женщиной.

— Да, — с улыбкой признался он. — Это было единственное, что могло заставить меня пойти к алтарю.

Все у них складывалось по-разному! Аврора с детства знала, что ее ждет алтарь. В то время как Николас бунтовал, она молча склоняла голову перед неизбежным злом. Брак с Николасом был первым актом непослушания в ее жизни. До этого она даже думать не смела о том, насколько уныла и однообразна ее жизнь.

— О чем ты думаешь? — спросил Николас.

— О том, что я впервые осмелилась не подчиниться отцу, когда познакомилась с тобой.

— Равенна мне говорила другое, — тихо произнес Николас. — Она говорила, что тебе постоянно приходилось защищать слуг от произвола отца.

Аврора отвернулась. Ей не хотелось вспоминать об этом кошмарном периоде ее жизни.

— Равенна видела, как отец угрожал тебе. Аврора. Насколько я понимаю, он бил тебя.

— Не так уж часто, — возразила Аврора, надеясь, что не очень грешит против истины. — К тому же эта плата была не такой уж большой. Только я могла утихомирить его… Аврора закрыла глаза.

— При жизни матери он не был таким, — помолчав, сказала она. — Мать сдерживала его, но после ее смерти он запил и стал непредсказуем. Утром был вполне вменяемым, даже любезным, а к вечеру впадал в буйство. Я знала, что он обожает лесть, и пользовалась этим, чтобы успокоить его. Но с каждым днем мне становилось все тяжелее. Я тяготилась одним лишь его присутствием. — Аврора перешла на шепот. — Это ужасно, но, кажется, я ненавижу родного отца.

— Ничего ужасного.

— Но он мой отец…

— Он заслужил твою ненависть. Если был способен ударить… Очень бы мне хотелось с ним встретиться.

Аврора поморщилась словно от боли. Страшно подумать, чем могла бы закончиться подобная встреча.

— Ты даже не понимаешь, как сильно он повлиял на тебя, — сказал Николас.

Это была чистая правда.

— Пожалуй, ты прав. Я не знала никаких чувств, кроме страха и отвращения. Отчаяния и беспомощности.

Аврора невольно поежилась. Николас дотронулся до ее затылка, и вздох вырвался из ее груди. Отец больше не посмеет над ней издеваться.

— За два последних месяца я узнала, что такое покой. Я больше не просыпаюсь в страхе вновь увидеть перекошенное гневом лицо отца. Спасибо тебе за это. Наш брак помог мне спастись.

— Почему ты ничего не говорила об этом?

— О чем?

— О том, что, выходя за меня замуж, так сильно рискуешь?

— А зачем? Ты все равно не принял бы отказа.

— Я не знал, какой опасности подвергаю тебя.

— Это был мой выбор, Николас. К тому же, — тут она улыбнулась, — ты помог мне избежать брака с Холфордом. — Аврора вновь повела плечами. — Положение вдовы дало мне свободу, которой я раньше не знала. И я очень дорожу ею.

Николас ответил не сразу, словно обдумывая ее слова. А когда он заговорил, тон его был задумчивым и несколько отстраненным.

— Та малая толика свободы, которую ты урвала для себя, Аврора, ничто в сравнении с настоящей свободой.

— Что ты предлагаешь? — удивленно спросила она. — Я и так презрела условности, живя не с отцом, а в собственном доме.

— Ты могла бы позволить себе куда больше. Ведь ты до сих пор живешь с оглядкой на общество и даже на отца, боясь навлечь его гнев. Тебя душат, а ты не сопротивляешься.

Николас и в этом был прав. Может, это книга вызвала в ней жажду свободы, пробудила чувства, которые она всячески пыталась в себе подавить. Эта красивая сказка растревожила ее сильнее. Сказка о пленнице, обретшей свободу в страсти.

Аврора упрямо поджала губы. Нет, эти игры не для нее. Но возможно, все-таки стоит рискнуть, как предлагает Николас. Проявить чуть больше смелости…

— В тебе живет жажда, Аврора. Жажда к жизни! — страстно проговорил он. — Но ты не знаешь, как ее утолить.