– На что – месяц? – удивился Максим. – На изготовление и налаживание аппаратуры?

– Не понял, – с долей сожаления сказал генерал. – Ты меня не понял. На всю программу – месяц. То есть, – он мельком взглянул на часы, поддернув манжет рубашки, – пятнадцатого октября сего года мы должны завершить подбор кадров. Согласно спецификации… – Игорь Викторович извлек из нагрудного кармана футлярчик с кристаллом внешней памяти для вычислительной машины.

Максим протянул руку, но Чекменев с невозмутимым лицом опустил его обратно в карман.

– Через неделю доложишь мне о готовности механической, скажем так, и организационной части, тогда и получишь. «Не умножай сущности сверх необходимого».

А теперь слушай, как я все это себе представляю. Считай, это последний дружеский инструктаж. Дальше все переходит в малоприятную область боевых приказов и, соответственно, вытекающей отсюда ответственности. Причем, к твоему глубокому сожалению, момент, когда возможно было соглашаться или отказываться от предложенной чести, давно миновал. Так что теперь только – или грудь в крестах, или голова в кустах.

Как это ни показалось бы Бубнову странным еще несколько месяцев назад, столь жесткая, хотя и облеченная в максимально вежливую форму, постановка вопроса особого внутреннего протеста у него не вызвала.

Он уже начал понимать, что такое служба. Настоящая, не медицинская, где ты самый умный, а прочие начальники, с другими погонами, верят тебе на слово.

Не сам ли он недавно в гораздо менее деликатной форме разговаривал с вверенными его руководству офицерами?

– Так что, продолжим? – как ни в чем не бывало потянулся к бутылке Чекменев.

– Извините, господин генерал, – неожиданно для самого себя ответил Максим. – При данной постановке вопроса я предпочел бы поехать домой, отдохнуть, подумать. А с утра приступить к работе. Где прикажете разворачивать лабораторию?

– А где бы ты хотел? Тот домик, где ты уже работаешь, тебя не устраивает? – Чекменев, как показалось Максиму, посмотрел на него с уважением.

– По площадям и масштабу предстоящей работы – нет. Мы же на поток дело ставим. У вас на базе, в Синем доме, кажется, есть своя медчасть?

– Разумеется. И довольно приличная.

– Вот я и хотел бы, чтобы мне выделили примыкающие к ней помещения. Комнат двадцать. Оборудовать аналогично. Ну, прикажите командиру или начмеду, они знают, как без больших трудов и затрат создать нужное впечатление у простых пациентов. Кушетки, столы, шкафчики с инструментами, разные картинки и таблицы на стенах. Я потом подкорректирую в соответствии с легендой. Завтра же в районе полудня мне потребуется не менее пяти большегрузных машин и взвод бойцов, обученных переноске хрупких и взрывоопасных изделий. Заявку на дополнительное оборудование позвольте вручить вам или уполномоченному вами лицу послезавтра.

Все это Максим говорил официальным голосом, уже стоя. Чекменев наблюдал за ним с благодушным удивлением.

– И самое главное, господин генерал, в полное мое распоряжение потребуется откомандировать человек двадцать слушателей пятого-шестого курса Военно-медицинской академии. Лучше, конечно, под благовидным предлогом направить предвыпускной курс целиком, якобы для прохождения медицинской и мандатной комиссии для отбора кандидатов на какую-то специальную службу. Вещь почти обычная. Вот их я и прогоню на аппаратуре, подходящих возьму себе в непосредственные помощники, часть использую как ассистентов, втемную, а заодно и узнаем, на что годятся и остальные.

Чекменев встал из-за стола, посмеиваясь глазами, хлопнул Максима по плечу.

– Молодец, что скажешь! А некоторые со мной спорили. Нет, я в людях разбираюсь. Шашкой махать – это одно, а вот углядеть нужного человека и без всякого «верископа» сообразить, на что он годится, и делегировать ему ответственность в самых широких пределах – совсем другое. Теперь вижу – все у нас получится. Раз ты так живо в должность входить начал – не смею задерживать. Сегодня отдохни напоследок. Тебя отвезут. Домой? Или другие пожелания имеются?

– Сегодня – домой, – ответил Максим. У него действительно было такое ощущение, что только дома, в своей чуть ли не «башне из слоновой кости» он сумеет отдохнуть.

«Напоследок», – промелькнула мысль.

Отдохнуть, еще раз, будем надеяться, окончательно привести в порядок мысли, очистить совесть, если удастся, а уж завтра…

«Эй, вперед, труба зовет, черные гусары, впереди победа ждет, наливай, брат, чары…»

– Домой, конечно, Игорь Викторович. А уж утром, извольте, машину к подъезду, часиков этак в девять, раньше не нужно.