Тони кивнул.

– Теперь понятно, почему у вас такие близкие отношения.

Тони и не собирался ничего отрицать.

– Скажи, ты действительно считаешь, что я справлюсь с этой работой?

– Конечно! Ты же не убил меня и не вышвырнул из отеля.

– У меня было такое желание.

Хойт отмахнулся.

– Но ты же этого не сделал. Позволь напомнить, что гостинично-ресторанный бизнес не для слабонервных, тут необходимо мужество, трудолюбие, ясные мозги и преданность делу. У тебя все это есть.

Вздохнув, Тони неопределенно покачал головой:

– Сомневаюсь.

Хойт внимательно посмотрел на него.

– Похоже, тебя что-то беспокоит.

Тони задумался. Стоит ли рассказывать о его отношениях с Франческой Пьеру-Хойту? Страшновато, конечно, но ведь это касается дела.

– Да, – наконец решился Тони. – Это касается личных отношений.

– Я так и понял. – Хойт взглянул на Тони поверх очков. – Кстати, чем вы занимались, когда я позвонил тогда ночью и попросил шоколадных конфет с мятной начинкой?

Тони вспомнил ночь страсти, их обнаженные тела и нехотя ответил:

– Делом более важным, чем обслуживание тебя конфетами.

Фон Шальбург озорно подмигнул:

– Так я и подумал. Так что же разладилось между вами да эти два дня?

– Она меня бросила.

Хойт сочувственно покачал головой.

– Давай выпьем за это.

– Я не любитель «Дьюарса».

Хойт понимающе сморщился.

– Я тоже. И заказал его только потому, что у вас его не было. Я предпочитаю «Джони Уокер».

– А я предпочитаю мартини, – признался Тони.

Хойт насмешливо хмыкнул:

– Тебе надо привыкать к напиткам для настоящих мужиков, Галини.

– Нет уж, лучше я сохраню свои прежние привычки.

– Чистоплюй.

– Сноб.

Улыбнувшись друг другу, они чокнулись и выпили.

После второго стакана мартини Тони решил, что Хойт – классный парень.

– Итак, – говорил критик, – ты хотел доказать своему дядюшке, что чего-то стоишь, и это тебе удалось. Вчера ты окончательно понял, что завоевал уважение Франчески. Теперь у тебя есть все, чтобы преуспеть в этом бизнесе.

– Ты просто хочешь меня подбодрить.

Хойт бросил на Тони острый взгляд.

– Так-то оно так… – Он откашлялся. – Ты говоришь, что Франческа хочет, чтобы рядом с ней был Мистер Совершенство, которого она могла бы уважать. А физическая сторона ваших отношений…

– Превосходна.

– Это уже плюс. – Хойт помолчал. – Значит, она уважает и защищает тебя, она предана тебе и вот уже одиннадцать лет сходит по тебе с ума.

Тони нерешительно кивнул.

– Ты разволновался и расстроился из-за того, что она бросила тебя. Несколько недель тебя не привлекают другие женщины. Ты ревновал ее по каждому поводу, когда она разговаривала с посторонними мужчинами. Ты уважаешь ее и доверяешь ей больше, чем кому-либо.

Тони подумал, что с ревностью Хойт немного перегнул, но в остальном все правильно.

– Угу.

Хойт со стуком поставил стакан на стол.

– Ты любишь ее, она любит тебя. Так скажи ей об этом.

– Не говори глупостей, – ощетинился Тони.

– Может, это и глупость, но я не слепой. Вы идеально подходите друг другу.

Тони отшатнулся как от удара:

– Этого не может быть.

Хойт вскочил на ноги:

– Он еще сомневается!

Сердце у Тони едва не выскочило. Этот парень явно сошел с ума. Разве он, Тони, способен кого-нибудь полюбить?

Хойт в отчаянии всплеснул руками, покачал головой и направился к двери.

– Послушай, мне пора в город, надо закончить статью о вашем отеле.

Тони с трудом поднялся на ноги.

– Я вызову посыльного.

– И такси до вокзала. – Засунув руки в карманы, Хойт разглядывал Тони. – Приди в себя, парень. Я позвоню тебе на следующей неделе, и чтобы к тому времени ты сообщил мне хорошие новости.

Тони ничего не ответил, вызвал посыльного и проводил Хойта до такси. Хойт, конечно, хороший друг, но пусть не лезет с советами в его личные дела.

Проводив Хойта, Тони вернулся в холл и услышал слаженное пение со стороны бара. Что там еще?

Возле бара половина служащих отеля, Франческа, дядя Джо и Фин, управляющий Шато-Фонтэн, пели что-то похожее на «Смерть Финнегана». Эту песню обычно исполняют на ирландских похоронах. Фин, однако, выглядел бодрым и здоровым.

Песня кончилась, и все подняли бокалы. Джо крикнул: «Ну его к черту!»

Тони вскинул брови, – похоже, перед его глазами шла церемония под названием «проводы фон Шальбурга» с участием непосредственных исполнителей и сочувствующих.