— Пожалуйста, выслушай меня, — горячо заговорил он. — Ты единственная, Мелисанда, кто может понять, как тяжело мне принять такое решение. Ты же сама без конца твердишь о том, что я здесь никто, выскочка, пустое место. Но если я останусь, то от тебя мне кое-что потребуется.

— Что? — спросила она с готовностью. — Что я могу для тебя сделать? Скажи, и я это исполню!

Флинн с тревогой вглядывался в ее лицо. Она смотрела на него с такой надеждой, так доверчиво держала его за руки!

— Тебе придется мне поверить, — медленно произнес он, карауля малейшие признаки разочарования на ее лице. — Тебе придется поверить во все от начала и до конца. В то, что я попал сюда из будущего. Я не выдержу, если останусь здесь, а ты по-прежнему будешь считать меня умалишенным.

— Да, конечно, но послушай, Флинн, — отвечала Мелисанда, спокойно выдержав его взгляд, — я долго думала над твоими словами. Ты хорошо помнишь, как исчез тот мальчик… то есть как исчез ты? Лурдс сказал, что слышал, как плеснула вода в фонтане. Это значит, что ты туда упал. Не могло получиться так, что ребенком ты угодил в будущее, точно так же, как взрослым провалился назад в прошлое?

Флинн жадно всматривался в ее лицо. Неужели она наконец-то поверила ему? Возможно ли такое чудо?

— Мелисанда, когда я попал в этот дом в будущем, на стене висел твой портрет. Ты не дарила свой портрет кому-нибудь в Мерстане?

— Портрет? В Мерстан? Нет, что ты! — Она покачала головой. — С меня писали портрет, но еще в детстве, но и тот висит дома, в Броверли.

— На том портрете, который я видел, ты сидела… в красном платье. — Он прикрыл глаза, припоминая подробности. — С таким низким вырезом, но… — его руки поднялись к плечам, — с пышными короткими рукавами. — Флинн открыл глаза и вопросительно посмотрел на Мелисанду. — А в руках у тебя был смешной маленький зонтик. Ах да, вы их зовете паразолью. Ты опираешься на него, как на трость, и у него рукоятка в форме львиной головы.

Мелисанда остановилась как вкопанная и уставилась на него с открытым ртом.

— Что? Ты вспомнила? У тебя все-таки есть такой портрет? Понимаешь, я думал…

— Нет! — Она с силой тряхнула головой. — Но две недели назад я заказала в точности такое платье у своей портнихи. И зонтик с львиной головой. Это же герб Мерстана!

Флинну стало трудно дышать.

— И этот портрет мог оказаться в особняке Мерстана в двадцатом столетии только в одном случае, если ты была когда-то герцогиней Мерстан. Поскольку нам известно, что ты не стала женой Беллингема…

— Флинн, а ты не ошибся? Ты действительно видел на портрете именно меня, а не другую женщину?

— Моя приятельница даже приревновала меня к тебе. — Флинн вспомнил, как рассердилась Нина, и рассмеялся, — Я никак не мог оторваться от портрета. Тогда я подумал, — добавил он чуть слышно, — что нигде не встречал такой красоты.

Они долго смотрели друг на друга, прежде чем Мелисанда медленно улыбнулась. Она встала на цыпочки и обняла Флинна за шею, спрятав лицо у него на груди.

— Ох, Флинн… — услышал он приглушенный шепот.

Ее тело было рядом, такое податливое, такое желанное, что при одной мысли о том, чтобы покинуть ее, вернувшись в будущее, у него тоскливо заныло сердце.

— Я люблю тебя, Мелисанда, — заветные слова сами слетели с его губ, и Флинн подумал, что никогда не говорил их ни одной женщине.

Мелисанда слегка отстранилась и ласково посмотрела на него. На какое-то мгновение его охватила паника: сейчас она скажет, чтобы он вернулся с небес на землю и что она никогда его не полюбит. Но алые губки сложились в ту самую соблазнительную улыбку, что так очаровала его на портрете, и она ответила:

— И я люблю тебя. Теперь мне кажется, что я полюбила тебя с первой минуты, когда увидела на террасе. А может быть, еще раньше, — таинственно добавила Мелисанда.

Флинн снова поцеловал ее, вложив в поцелуй всю нежность и страсть. Наверное, он мог бы взять ее прямо здесь, не сходя с места и не обращая внимания на то, что их могут увидеть. Мелисанда словно прочла его мысли, отодвинулась и оглянулась.

— Флинн, ты только посмотри, куда нас занесло! — рассмеялась она. — Мы в самой середине лабиринта.

Флинн окинул взглядом окружавшие их зеленые стены с темными провалами запутанных аллей, по которым им предстояло выбираться назад. И в ту же секунду его охватило знакомое чувство: он уже был здесь в детстве, он помнит этот запах!

Самшит. Вот они, те кусты, что сохранились у него в памяти. Вот почему так радовался Лурдс. Они устраивали соревнования, наперегонки добираясь до центра лабиринта, и Флинн старался обмануть старика, ползком пересекая преграждавшие путь живые изгороди.

Он весело рассмеялся, Мелисанда вторила ему.