Шрифт:
– Когда придут – это одно, а вот уйдут ли потом, – словно сам себе, сказал Шульгин. – Но сейчас у нас другие заботы.
Проблемы Ростокина Сашка понимал лучше, чем он сам.
Естественно, если один, растерян, любимая девушка внезапно повесилась на шею, а опыта боевого – стремящаяся к нулю величина, то сложно. У прототипа, подразумеваемого князя Игоря, он, возможно, и был, но ровно такой, как у автора, журналиста Ростокина, извлеченный из книжек писателей, которые сами вряд ли толком воевали.
Вот командир отряда спецназа генерала Галафеева поручик Лермонтов здесь был бы к месту, а ежели исходить из текста «Слова о полку Игореве», так лучше бы сразу князю отступать на Тверь. В целях минимизации потерь и уклонения от обвинения в государственной измене. [75] Поскольку ни стратегическим мышлением, ни нормальной тактической подготовкой указанный князь не отличался. Самому Ростокину в его благостное время приходилось, да и то лишь корреспондентом, участвовать в локальных заварушках по периметру цивилизованного мира.
75
См.: А. Солженицын. «В круге первом», стр. 400 и далее (М.: Худ. лит, 1990).
Шульгин же – совсем другой экземпляр. Не говоря обо всем прочем, за ним опыт нескольких безнадежных, но все же выигранных сражений, и с врагом покруче нынешнего.
– Связь у тебя с монастырем есть?
– Да, полевым телефоном. – Игорь указал на деревянный ящик на подоконнике.
– Так звони. Десять человек немедленно сюда, и взрывчатки, какая найдется, килограмм двести пусть прихватят, патронов ящиков десять, снарядов для броневика, пулеметов штуки три. Монахов, которые в строй стать не могут, направить по городкам и селам, как князь писал, ополчение поднимать. И княжьим словом, и игуменским. Уловил идею?
– Уловил, Александр Иванович, сейчас и начну. Только зачем звонить, я сам туда сбегаю, на месте распорядиться лучше получится.
– Согласен. Здесь какое оружие есть? В доме?
– «Винчестер» вон, пехотных винтовок три штуки, ручной пулемет, гранат ящик, патронов прилично…
– И ты еще грустил? Вот так у нас все получится. – Шульгин показал Ростокину большой палец. – За княжну не беспокойся. Я врач, между прочим. До утра поспит, ты к тому времени вернешься. Если что не так пойдет, я ее выведу. Лодки на берегу есть?
– Много.
– Вот и ладненько. Беги. Все лишние лодки переправить на остров, одну, в крайности две, оставить да замаскировать. И слушай обстановку, без шума нас тут не возьмут, успеешь на помощь. Акинфу твоему какой-нибудь пароль есть, чтобы он меня признал и слушался?
Ростокин сказал. Показал, где оружие.
– Подожди, – окликнул его Шульгин, – чин твой как по-здешнему называется?
– Полковник. Должность – комендант оборонительного района. Безудельный князь…
– Чего ж так? – удивился Шульгин.
– Старшие братья, дядья уделом распорядились, да мне оно и легче.
– Ну да, самурай в чистом виде или странствующий рыцарь. А я здесь кто?
– По погонам – большой воевода, а при каком владетеле – не обозначено…
– Значит, тоже странствующий. Вот и сразимся с очередным драконом, глядишь, какой-нибудь удел обретем, сами станем вензеля раздавать…
Сашка понял, что Ростокин не до конца уловил ход его мысли и степень юмора. Наложенный сценарий и роль тормозят реакции исходной личности. А вообще Игорь был парнем очень сообразительным.
Князь, прихватив «винчестер», скрылся в дождевой мгле, Шульгин, нагруженный пулеметом типа «льюис», длинноствольной пятизарядной винтовкой, двумя патронными коробками через плечо и дерюжной гранатной сумкой, направился в противоположную сторону.
С Акинфом, водителем и башенным стрелком в одном лице, общий язык нашли сразу. Тот только спросил:
– Из каких краев будешь, воевода? Не наш и не Рязанский, не Черниговский, не Волынский даже…
– Из дальних. Есть за Диким полем Тмутараканское княжество. Тамошний я.
– Как же без дружины до этих краев добрался?
– Долгая сказка. Показывай свое хозяйство, думать будем, как вдвоем оборону держать…
Интересный мир придумал Ростокин. Наверное, в его двадцать первом веке тонкой деталировкой обстановки не увлекались, точнее – на совсем другие вещи он обращал внимание, а подробности – дело десятое. Все, что за рубежом двух предыдущих веков, – почти равноценно. Захотел повоевать с татаро-монголами в несколько более комфортных условиях, введя некоторые анахронизмы, ну и кто бы ему был судья, не заскочи сюда случайно придирчивый эксперт?