Действие романа «Преступление Сильвестра Бонара» происходит в Париже 1860-1880-х гг. Его герой – старый книжник, одержимый благородной страстью к старинным рукописям, очень близок самому автору. Под каждым словом этого объяснения в любви родному городу мог бы подписаться и сам Анатоль Франс – сын букиниста, парижанин, ставший одним из самых знаменитых писателей Франции и Европы.
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
ПОЛЕНО
Я переоделся в халат и надел туфли; отер слезу, выступившую мне на глаза от холодного, резкого ветра, задувавшего с набережной. В камине пылал яркий огонь, озаряя мой кабинет. На оконных стеклах распустились листьями папоротника ледяные узоры, скрыв от меня Сену, ее мосты и Лувр династии Валуа [1] .
Придвинув кресло и столик к топке, я занял место, милостиво оставленное мне Гамилькаром. Перед решеткою камина, на перинке, клубком свернулся Гамилькар [2] , уткнувшись носом в лапы. Густой и легкий мех его вздымался от ровного дыхания. Когда я подошел, он мягко глянул агатовыми зрачками сквозь полусомкнутые веки и тотчас их закрыл, подумав: «Ничего, это друг».
1
Лувр династии Валуа – то есть наиболее старинная часть дворца, служившая в XIV в. резиденцией королям династии Валуа. Дворец Лувр, заложенный в первые годы XIII в., в последующие столетия постоянно расширялся, достраивался и был завершен только в XIX в.
2
Гамилькар. – Любимый кот Сильвестра Бонара носит имя знаменитого карфагенского полководца (III в. до н. э.).
– Гамилькар! – обратился я к нему, вытягивая ноги. – Гамилькар, дремлющий принц обители книг и ночной страж, ты защищаешь от подлых грызунов рукописи и книги, приобретенные старым ученым благодаря его скромным сбережениям и неослабному усердию. Среди безмолвия библиотеки, хранимой твоею воинской доблестью, Гамилькар, спи в неге, подобно султанше: ибо ты сочетаешь в облике своем грозный вид татарского воина с ленивой грацией восточной красавицы. Героический и сластолюбивый Гамилькар, спи до того часа, как в лунном свете запляшут мыши перед Acta Sanctorum [3] ученых болландистов [4] .
3
«Жития святых» (лат.)
4
Болландисты – монахи, составлявшие многотомные «Жития святых»; название – от имени антверпенского иезуита Болланда (XVII в.), который первым начал этот труд.
Начало этой речи понравилось Гамилькару, вторившему ей горловым звуком, похожим на клокотанье чайника. Но, как только я возвысил голос, Гамилькар, прижав к голове уши и морща полосатый лоб, предупредил меня, что декламация такого рода вовсе неуместна.
Он мыслил:
«Этот старокнижник говорит без толку, а вот наша Тереза произносит слова, всегда исполненные смысла и реального значения, то возвещая еду, то обещая порку. Знаешь, о чем идет речь. Этот же старик соединяет звуки, не значащие ничего».
Так думал Гамилькар. Предоставив ему свободу размышлять по-своему, я раскрыл книжку и стал читать с особым интересом, ибо то был каталог рукописей. Не знаю чтения более легкого, приятного и завлекательного, нежели чтение каталогов. Данный каталог, составленный в 1824 году библиотекарем сэра Томаса Ралея, господином Томпсоном, грешит, правда, чрезмерной краткостью и не дает той точности, какую архивисты моего поколения первыми ввели в палеографию [5] и дипломатику [6] . Он оставляет место для разных пожеланий и догадок. Вот почему, быть может, при чтении его я погружаюсь в состояние, какое в натуре, больше одаренной воображеньем, следовало бы назвать мечтательностью. Я мирно отдавался блужданью своих мыслей, когда моя домоправительница угрюмо доложила, что меня спрашивает г-н Кокоз.
5
Палеография – вспомогательная историческая дисциплина, которая по особенностям рукописи определяет ее происхождение и время написания.
6
Дипломатика – определяет подлинность исторических документов.
Кто-то действительно проник за ней в библиотеку. Это был человек маленького роста – бледный, тщедушный человечек в поношенной визитке. Человечек направился ко мне, приветствуя меня улыбочками и кивками головы. Но он был очень бледен и, несмотря на молодость и живость, имел вид больного. При взгляде на него я мысленно представил себе раненую белку. Под мышкой он принес зеленый узел и водрузил его на стул, затем, развязав четыре конца свертка, открыл передо мною кипу желтых книжек.
– Сударь, я не имею чести быть вам знаком, – сказал он. – Я книжный агент, представитель главных столичных фирм, и в надежде, что вы почтите меня своим доверием, беру на себя смелость предложить вам несколько новинок.
Боги милостивые! Боги праведные! Что за новинки предложил мне гомункул [7] Кокоз! Первый том, врученный мне, оказался «Историей Нельской башни» [8] с любовными приключениями Маргариты Бургундской и капитана Буридана.
– Это книга историческая, – пояснил он, улыбаясь, – история правдивая.
– В таком случае она скучная, – ответил я, – ибо книги исторические, когда не лгут, бывают очень нудны. Я сам пишу книги правдивые, и если б, на свое несчастье, вы стали предлагать любую по домам, то рисковали бы носить ее в вашей зеленой сарже до конца дней своих, не находя даже кухарки, способной по наивности купить такую книгу.
7
Гомункул (лат. homunculus) – человеческое существо, которое будто бы умели искусственно создавать средневековые алхимики. Гете в «Фаусте» (ч. II) рисует гомункула как символ мещанской ограниченности. В близком смысле употребляет это слово и Сильвестр Бонар.
8
История Нельской башни. – Башня старинного Нельского особняка в Париже связывалась с именем французской королевы Маргариты Бургундской, жены Людовика X, которая была будто бы удушена (1315) по приказу короля за любовную связь с капитаном Буриданом. Этот сюжет, не раз использованный в литературе, приобрел популярность благодаря романтической драме А. Дюма-отца «Нельская башня» (1832).
– Разумеется, сударь, – согласился человечек чисто из любезности.
И, продолжая улыбаться, показал мне «Любовь Элоизы и Абеляра» [9] , но я дал ему попять, что в моем возрасте не до любовных приключений.
Все еще с улыбкой, он предложил мне «Игры для развлечения общества»: правила игры в пикет, безик, экарте, вист, шашки, шахматы и кости.
– Увы, – сказал я, – если хотите мне напомнить правила безика, верните на землю старого друга моего Биньяна, с которым играл я в карты каждый вечер до той поры, когда все пять академий торжественно свезли его на кладбище, или низведите до вздорности игр человеческих серьезный ум Гамилькара, спящего перед вами на подушке, теперь единственного, кто разделяет со мною вечерние досуги.
9
Любовь Элоизы и Абеляра. – Сохранившаяся переписка средневекового богослова и поэта Пьера Абеляра и его возлюбленной Элоизы (XI в.) рисует трагическую историю насильно разлученных любовников, ставших жертвами религиозного фанатизма и ханжества.
Улыбка человечка стала бледной и тревожной.
– Вот, – сказал он, – новый сборник развлечений в обществе: шутки, каламбуры, а также способ превращать красную розу в белую.
Я ответил, что розы уже давно со мною не в ладах, а шуток с меня достаточно и тех, какие дозволяю я себе в научных изысканиях, помимо своей воли.
Гомункул протянул мне последнюю книгу с последней своей улыбкой:
– Вот «Сонник», разъясняющий всевозможные сны: о золоте, ворах, о смерти, о падении с высокой башни… Это самый полный.