— Ну а я-то тут при чем?

На том конце провода захлебнулись от возмущения, а Шеф не стал дожидаться, пока вице-президент корпорации выплывет, он просто повесил трубку. И подумал: «Интересно, что мне теперь за это будет?» И сам себе ответил: «Ничего мне не будет». Они не посмеют его тронуть, пока ситуация с Лавровским столь неопределенна. Со своей стороны Шеф был готов подбрасывать сколько угодно фактов в доказательство того, что эта ситуация действительно неопределенна, ужасно неопределенна... А шепотом, при включенных генераторах шумоподавления, он был готов заявить и большее: Лавровский еще может вернуться. Паре человек из руководства корпорации он так и заявил. Через три часа об этом знала вся верхушка, и теперь они позволяли Шефу швыряться трубками. Они были готовы потерпеть еще немного. А потом выгнать взашей всех людей Лавровского. И Шефа в том числе. Шеф не боялся остаться без работы — он просто не любил, чтобы из-под него вытаскивали стул. Хороший мягкий импортный стул в кабинете заместителя начальника СБ, куратора спецпроектов.

— Ты что, неудачно побрился? — не выдержал Шеф, забрасывая в рот пару таблеток от головной боли.

— Там проход был узкий, — ровным, безэмоциональным голосом ответил Монгол. — Только боком можно было пролезть. Я пролез.

— Это хорошо, что ты пролез... — вздохнул Шеф. — Меня другое волнует. Мадам, — его хмурый взгляд остановился на Морозовой, которая в данный момент изучала состояние своих ногтей. — Мадам Морозова, я не очень понял смысл вашего вчерашнего налета на жилой комплекс «Славянка»... Я, кажется, поставил вам другую цель, совсем другую. Я не просил устраивать цирковое представление, я не просил мериться силами с тамошней Службой безопасности... — он снова покосился на Монгола. — Я также не просил биться физиономией о стену. Я просил выяснить местонахождение человека — всего лишь...

— Но вы добавили: срочно, — напомнила Морозова. — Потому мы и бросились биться мордами о стену, вместо того чтобы пару недель посидеть, подумать и подготовить такую операцию, при которой нас было бы не видно и не слышно.

— Неправильный ответ, — сварливо заметил Шеф. — Ты должна была просто сказать: «Извините, мы облажались». Ты не умеешь признавать собственные ошибки...

— Извините, мы не облажались, — перебила его Морозова.

— Докажите мне это, — Шеф скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла, весь олицетворение скепсиса и неверия в способности своих подчиненных. Морозова знала, что это лишь игра, своего рода педагогический прием, однако она терпеть не могла таких игр и таких приемов. Не нравится — набери других людей.

— Я скажу о результатах. Работа была поспешная, грязная, но тем не менее... Вот что мы имеем на сегодняшний день. Господин Романов был сотрудником корпорации «Рослав», причем сотрудником настолько непримечательным, что до этой недели он никогда не попадал в поле зрения наших служб. Та открытая информация, что имеется по Романову, очень скупа, и, таким образом, вообще непонятно, из-за чего возник переполох. Немногим лучше известно, что произошло после исчезновения Романова. Искать его начали вечером в пятницу, и скорее всего именно в пятницу он пропал. По свидетельству соседей Романова, примерно в восемнадцать часов к нему домой приехали люди из СБ. В квартире никого не было. Тогда люди из СБ стали опрашивать соседей, а те могли лишь сказать, что утром Романов, как обычно, уехал на работу, дочь, как обычно, ушла в гимназию, которая находится на территории жилого комплекса «Славянка-2». Все как обычно, за исключением того, что вечером домой они не вернулись.

— То есть пропала и дочь Романова? — уточнил Шеф.

— Она не вернулась домой. Служба безопасности задавала соседям вопросы о ней.

— А жена? Я так понимаю, что там еще имелась и жена?

— Насчет нее Служба безопасности вопросов соседям не задавала, а вчера, то есть во вторник, четыре дня спустя после исчезновения Бориса Романова, сосед видел его жену на территории «Славянки» в окружении нескольких мужчин. Соседу показалось, что жена Романова чувствовала себя несколько скованно.

— Ясно, — сказал Шеф. — Жену сразу же взяли под колпак.

— Взяли и не выпустили до сих пор, — добавила Морозова. — Она все еще у них.

— Откуда такие сведения?

— Квартира не производит впечатление жилой. В холодильнике лежат просроченные продукты. Вероятно, ее отвезли в какое-то охраняемое место и там проводят с ней работу. Между прочим, в ванной комнате у них две зубные щетки, а не три. Одна из них — детская. Отсутствует кое-какая женская одежда, в то время как мужская одежда вроде бы вся на месте...

— То есть жене Романова позволили забрать с собой кое-какие вещи, а у самого Романова и его дочери такой возможности не было? Получается, мы говорим о похищении?

— Нет, — сказала Морозова. — Это не похищение, — она посмотрела на Дровосека. — Давай, хвастайся...

— Ну, — сказал Дровосек, пытаясь скрыть самодовольную усмешку. — В общем, такое дело... Мне велели заняться Бурмистровым. Тём типом, который вроде бы подписал заявление о пропаже Романова. Я выяснил, что этот Бурмистров работал вместе с Романовым. И живут они в одном доме. Мелкий такой клоп, спец по компьютерам.

— Что ты с ним сделал? Я помню, последний спец по компьютерам, который попался в руки вашей команде, плохо кончил, — жестоко сострил Шеф, и улыбка Дровосека сошла на нет.

— Я с ним ничего не делал, — буркнул он. — Я с ним поговорил. Сначала я ему позвонил и сказал, будто Романов просил кое-что передать ему. Назначил встречу.

— Он пришел?

— Он прибежал, — не без удовлетворения произнес Дровосек. — Чуть штаны не потерял, вот как он бежал...

— Он подписывал заявление в милицию?