Я все еще боялась оставаться одна, когда несколькими днями позже настал срок встречи с Хорроксом.

— Остаться здесь? — переспросила я, не веря собственным ушам. — Нет! Я поеду с тобой.

— Ты не можешь, — терпеливо повторил Джейми. — Часть отряда поедет с Недом в Лаг-Круйм собирать налог, как и намечалось. Дугал и еще несколько человек отправятся со мной на встречу на случай предательства со стороны Хоррокса. Тебе нельзя показываться в открытую возле Лаг-Круйма, там могут крутиться люди Рэндолла, и я не сумею воспрепятствовать его попытке увезти тебя силой. Что касается встречи с Хорроксом, неизвестно, что может произойти. Вон там за поворотом дороги есть рощица, густая, и травы там много, и вода есть поблизости. Там тебе будет удобно, а я скоро приеду за тобой.

— Нет, — упорствовала я. — Поеду с тобой.

Самолюбие не позволяло мне признаться, что я боюсь оставаться одна без него. Я решила сказать, что боюсь за него.

— Ты же сам говоришь: неизвестно, что произойдет во время встречи с Хорроксом, — продолжала я приводить аргументы. — Я не хочу ждать здесь, весь день только и думая, что там с тобой. Позволь мне поехать! Даю слово, что во время встречи я скроюсь с глаз. Но не хочу я оставаться здесь одна и волноваться целый день.

Он нетерпеливо вздохнул, но больше не спорил. Но когда мы доехали до рощи, он перегнулся с седла, взял мою лошадь под уздцы и вынудил меня съехать с дороги на траву. Спрыгнул с седла, замотал оба повода за куст. Не обращая внимания на мои громогласные протесты, скрылся за деревьями. Я из упрямства отказалась сойти с седла. Решила, что он меня не заставит остаться здесь.

Наконец он спустился к дороге. Все остальные уже уехали вперед, но Джейми, памятуя наш печальный опыт на пустынной поляне, не хотел уезжать, пока не обыщет всю рощу самым тщательным образом; он методично шел от дерева к дереву, раздвигая палкой высокую траву. Вернувшись, он отвязал лошадей и вскочил в седло.

— Все спокойно, — сказал он. — Езжай в самую гущу, Клэр, спрячься там и укрой лошадь. Я приеду за тобой, как только кончим дело. Не знаю, как долго я буду отсутствовать, но в любом случае я приеду до захода солнца.

— Нет! Я еду с тобой.

Мне казалась невыносимой сама мысль о том, что я буду прятаться в лесу, ничего не зная о происходящем. Я предпочла бы активную опасность, но не ужасные для меня часы ожидания. Ждать, думать бог знает что. К тому же быть одной.

Джейми сдержал свое нетерпение. Взял меня за плечо.

— Давала ли ты обет повиноваться мне? — спросил он, легонько меня потряхивая.

— Да, но…

Я хотела сказать, что меня вынудили дать такой обет, но Джейми уже повернул голову моей лошади в сторону чащи.

— Это очень опасно, и я не могу взять тебя с собой, Клэр. Я буду занят делом, а если дойдет до схватки, мне придется драться и одновременно защищать тебя.

Встретив мой мятежный взгляд, он потянулся к седельной сумке и начал шарить в ней.

— Что ты там ищешь?

— Веревку. Если ты не сделаешь, как я велю, я привяжу тебя к дереву до моего возвращения.

— Ты не посмеешь!

— Посмею!

Он явно готов был поступить, как обещал. Я отпрянула и невольно потянула лошадь за повод. Джейми нагнулся и поцеловал меня в щеку, готовый ехать.

— Будь осторожна, англичаночка. Кинжал с тобой? Хорошо. Я приеду, как только смогу. Да, еще одно.

— Что именно? — сердито спросила я.

— Если ты покинешь эту рощу до того, как я приеду за тобой, я выпорю тебя ремнем по голому заду. Не очень-то приятно будет идти пешком до самого Баргреннава. Запомни это, — сказал он и слегка ущипнул меня за щеку, — это не пустая угроза.

Что верно, то верно. Я медленно поехала к роще, то и дело оглядываясь, чтобы видеть, как он скачет прочь, низко пригнувшись в седле, — единое целое с конем, а концы пледа стелются за ним по ветру.

Под деревьями было прохладно. И я, и мой конь вздохнули с облегчением, достигнув тени. Это был один из редких в Шотландии дней, когда солнце печет вовсю с выцветшего, словно миткаль, неба, а утренняя дымка улетает уже в восемь часов утра. Роща звенела от птичьих голосов. Стайка синиц добывала себе пропитание в дубках слева от меня, и мне казалось, что совсем неподалеку распевает дрозд.

Я всегда была восторженной любительницей птиц. Раз уж мне суждено торчать здесь одной, словно на необитаемом острове, столько, сколько понадобится моему невыносимому, деспотичному, упрямому как осел супругу рисковать своей глупой головой, я использую время, чтобы увидеть и узнать побольше.

Я стреножила мерина и пустила его пастись на сочной траве, уверенная, что далеко он не уйдет. Трава кончалась всего в нескольких футах за деревьями — дальше ее забивал вереск.

Рощица состояла из хвойных и лиственных деревьев — главным образом молодых дубков; отличное местечко для наблюдения за птицами. Я бродила, все еще злясь на Джейми, но мало-помалу успокаивалась, слушая, как кричит свое звонкое «ци-и» мухоловка и хрипло болтает дрозд.

Роща кончалась внезапно на краю невысокого обрыва. Я пробралась сквозь молодую дубовую поросль, и сразу же шум бегущей воды заглушил пение птиц. Я остановилась на выступе над небольшим потоком, водопадом сбегавшим по зазубренным камням в скалистый каньон с крутыми стенами. Струи с шумным плеском вливались в коричневатые и серебристые водоемы внизу. Я уселась на краю обрыва, спустив ноги и подставив лицо ласковым солнечным лучам.