Шрифт:
– Кого воровать будем? – моментально отреагировала Мишель. – Клинтона? Тоню? Судью Снида?
– Господи, нет, конечно! Кому они нужны? Я о детях! На другом конце провода повисло молчание.
– Но… это же преступление! – наконец простонала Мишель. – Хотя лично я тебя не обвинила бы.
Теперь уже надолго умолкла Джада.
– Шучу, подруга. Сама посуди – куда бы я с ними подалась, на что жила бы? Если останусь здесь – арестуют за киднепинг и неуважение к решению суда. Улечу к родителям – Клинтон в два счета вычислит. – Она вздохнула. – Сидела вот… соображала, как быть. Ни до чего не додумалась. Ну не могу я просто послушаться судью и выполнять его решение!
Мишель не успела ответить, как опять ожил интерком.
– Мистер Маркус на второй линии, – известила Анна. Стоило Джаде ткнуть кнопку, как Маркус, не утруждая себя приветствиями, обрушил на нее поток претензий: дескать, и на работу она опоздала, и консультанту не пожелала помочь, и перенос совещания ей не по нраву – и так далее и так далее. Джада слушала, пока хватало терпения.
– Мистер Маркус! – вклинилась она, наконец. – Если для вас принципиально важно провести совещание сегодня в четыре, проводите без меня. Если мое присутствие необходимо – проводите сегодня в два или завтра в любое время.
– Миссис Джексон… по-моему, вы чего-то недопонимаете. Не вам решать, когда проводить совещание. Должен сказать, что в последнее время у вас вообще с решениями дело обстоит из рук вон плохо. – Маркус прокашлялся. – Полагаю, нам пора расстаться.
Джада окаменела.
– Прошу прощения?
– Вы меня слышали, миссис Джексон. Личные проблемы отнимают у вас слишком много рабочего времени. Кроме того, Анна Черрил сообщила о…
– О чем?!
– Послушайте, давайте расстанемся без шума. Напишите заявление об уходе – и сохраните свое достоинство. Да и для банка это лучше.
Джада не верила своим ушам.
– А если не напишу – что тогда? Уволите?
– Скажем так – лично я предпочитаю получить ваше заявление.
– Скажем так – лично я предпочитаю послать вас к черту! Не стану я вам дорожку расчищать, как Мишель Руссо. Ради этой должности я работала как вол. И успешно справлялась. Результаты проверки говорят сами за себя. Так что если вы считаете…
– Я считаю, что вы в обход установленного порядка получили необеспеченную ссуду на десять тысяч долларов.
Сердце Джады ухнуло куда-то в желудок, во рту появился металлический привкус страха.
– Но я аннулировала ссуду!
– Не в этом суть, миссис Джексон. Совсем не в этом. Вы воспользовались служебным положением, превысили полномочия, чтобы добиться ссуды, которой в противном случае ни за что не получили бы. К тому же вы сделали это тайно, не поставив в известность руководство банка. Полагаю, под присягой миссис Руссо это подтвердит.
– Не приплетайте миссис Руссо, она ни при чем. Маркус еще что-то вещал, но Джада, не вслушиваясь, швырнула трубку. Затем придвинула клавиатуру компьютера, в два счета отстучала и распечатала на принтере заявление об уходе.
Еще один пример того, как зарвавшуюся чернокожую ставят на место. Что ж, удивляться-то, в общем, не приходится. И если уж на то пошло, продолжать пахать на банк было бы чистым безумием. Ради чего? Чтобы обеспечить Клинтону с Тоней сладкую жизнь? Какого черта?!
Джада подписала заявление и небрежно уронила поверх прочих бумаг и тут же набрала номер Энджи.
– Знаешь, ты кто? – без предисловий поинтересовалась она. – Везунчик, вот кто!
– Это почему? – осторожно спросила Энджи.
– Потому что тебе здорово повезло с жиличкой. Я раздавлена, одинока, а отныне еще и безработная!
ГЛАВА 41
Мишель складывала выстиранное белье на теплую сушилку, когда от входной двери донесся лай Поуки, перешедший в приветственный скулеж. Мишель окаменела, услышав скрип тормозов грузовичка Фрэнка. Она почему-то – впрочем, вполне понятно почему – теперь боялась мужа. День за днем Фрэнк проводил в обществе кого-нибудь из команды Брузмана, положение все усложнялось, кольцо обвинений вокруг него сжималось, и он становился все более непредсказуемым и нетерпимым.
Однако боялась Мишель – по-настоящему боялась – не плохого настроения мужа. Она дрожала от страха в ожидании той минуты, когда Фрэнк обнаружит пропажу припрятанного состояния, и не решалась даже в мыслях рисовать возможные последствия. Только ксанакс помогал ей отгонять мысли о неминуемой баталии. До сих пор дни проходили в ледяном спокойствии, но долго так продолжаться не могло.
Застыв каменным истуканом, Мишель слышала, как Фрэнк хлопнул дверью и прошел по коридору.
Он не окликнул жену – может быть, думал, что ее нет дома? Мишель напряглась, вся обратившись в слух. Шаги раздались на лестнице. Странно, но Поуки не бросился следом. Он вернулся к Мишель; в его влажном карем взгляде, казалось, застыл вопрос. Похоже, он тоже боится. Мишель по-прежнему не шевелилась; так и стояла в оцепенении с перекинутой через плечо футболкой Фрэнки и не могла понять, почему прислушивается, почему боится дышать… пока со второго этажа не раздался рев Фрэнка. Вот она и настала, эта минута.