– Нора, – сказал растерянно Гэвин, – Нора...

Но она по-прежнему не слышала его. Тогда Гэвин оставил свои попытки говорить с ней и просто ласкал и успокаивал ее, гладя по волосам и мокрым от слез щекам. Он ждал, когда утихнет шторм.

Наконец она подняла лицо, по нему текли слезы.

– Я не могу остановиться... – невнятно пробормотала она.

– А ты и не старайся. Продолжай. Нужно выплакаться. Ты слишком долго держала все это в себе.

– Но я не должна...

– Кто говорит, что ты не должна? Тебе это необходимо. – Он снова прижал ее к себе, нежно покачивая. Она же уткнулась ему в плечо, охваченная своей болью. В глубине души Гэвин благодарил Нору за то, что он стал ей нужен. Чего, к сожалению, нельзя еще было сказать о Питере.

Наконец Нора победила свои слезы. Она сидела обессилевшая. Удивительное чувство теплоты и удовлетворенности охватило ее.

– Ну, все в порядке? – тихо спросил Гэвин.

– Надеюсь, – произнесла она неуверенно. Ее голос тронул его сердце. Она вздохнула. – Очень странно...

– Что странно?

– Я думала о том, как когда-то папа обнимал меня, когда мне было плохо. Жалела, что его нет сейчас рядом. И представь себе, именно в эту минуту здесь оказался ты.

– Да.

Она отодвинулась назад и вытерла рукой заплаканное лицо.

– Ты гораздо лучший отец, чем я думала, – сказала она хриплым голосом.

– Отец?

– Ну да. Ты занял место папы в тот самый момент, когда ты был нужен мне.

– Понятно. – Ему не очень-то понравилось это сравнение с ее отцом, но он решил, что это лучше, чем быть «Гэвином-раздражителем».

– Извини, если я разбудила тебя.

– Ты нисколько не помешала мне. Я уже проснулся. На самом деле я шел сюда забрать файл и услышал тебя.

– Ты, твои файлы и твои цифры... Нет, это несправедливо: Извини. Ты был добр.

– А ты не думала, что я могу таким быть? – спросил он с иронией.

– Если я была несправедлива по отношению к тебе, то это, возможно, твоя собственная вина. Ты очень стараешься, чтобы люди не почувствовали твою доброту. Жаль, что я не знаю причину этого...

В другое время он немедленно бы заявил, что доброта – своего рода слабость. Но он знал: скажи он это сейчас, она тут же вырвется из его рук. А ему хотелось, чтобы она оставалась рядом и чувствовала себя с ним легко и спокойно. Ему хотелось ощущать ее нежное тело рядом со своим.

– Тебе уже давно следовало бы выплакаться, – ласково сказал он.

– Я не могла себе это позволить. – Нора икнула, и ему пришлось сдержать свой порыв обнять ее еще крепче. – Я должна быть сильной. Я не могла позволить себе слабость ни на минуту, – прошептала она.

Он услышал чей-то голос, но оказалось – говорил он сам:

– Горевать – не значит показывать слабость. Это способ пополнить свои силы. Не смотри на меня так. Я могу быть просто человеком.

– Да, можешь, – сказала она, удивившись. – Это как раз то, о чем ты вспоминаешь время от времени. То, что ты сказал, совершенно правильно. Жаль, ты забываешь об этом, когда дело касается Питера.

Упоминание имени сына расстроило его. На какой-то момент он совсем забыл о Питере, забыл обо всем. Он думал лишь о том, как хорошо быть рядом с Норой, чувствовать, что она верит ему.

– Я постараюсь помнить об этом, – медленно сказал он. – Но с Питером трудно. Я запутался.

– Да, я это поняла, – сказала она с легкой улыбкой. – Мне кажется очень хорошей затея с видеокамерой, и если ты также... – Вдруг она напряглась. – Что это?

Гэвин тоже насторожился, услышав звуки какой-то возни в холле. В следующую минуту дверь настежь распахнулась, и в комнату вбежал Флик. Вслед за ним на пороге появился Питер, в пижаме. Он схватил лисенка и сонными глазами посмотрел на Гэвина и Нору.

– Два часа ночи, – проворчала она, – вам обоим следует уже давно спать.

Питер согласно кивнул головой и вышел, держа Флика на руках. Гэвин и Нора посмотрели друг на друга. Они оба слегка сожалели, что минута откровения закончилась. Где-то в глубине дома послышался слабый крик Осберта.

– Ну что же, приходится заканчивать. Когда ты найдешь свой файл, я выключу свет.

– Свой – что?

– Файл, за которым ты спустился.

– А, это. Ничего. Думаю, он мне больше не нужен.

Она удивленно посмотрела на него и выключила свет, ничего не сказав. Казалось, Гэвин чувствует себя неловко. Нора догадывалась, что он, как, впрочем, и она, понимал, что могло произойти, если бы Питер не прервал их. Хорошо, что он пришел именно в этот момент, подумала Нора. Жизнь и так достаточно сложна. Не стоит усложнять ее еще больше временными привязанностями. Завтра все это будет казаться фантастическим сном. Уж Гэвин не преминет этому поспособствовать – снова начнет кричать на нее, как он это неоднократно делал. И она забудет того доброго, понимающего мужчину, которого встретила ночью. Несомненно, тот мужчина – лишь редкий гость.