Немного погодя Белинда, исполненная решимости, спустилась по лестнице. На ней было лиловое платье из шелестящего органди, с атласными лентами, завязанными на талии и причудливо оплетавшими широкие рукава, которые охватывали запястья нежными кружевными манжетами. Ее огненные волосы были присобраны, но шелковистые пряди свободно падали ей на плечи. Фиолетовая лента, в тон платью, была вплетена в ее длинные густые локоны. На ногах – атласные туфельки. Хотя она и выглядела воплощением женственности, мысли в ее прелестной головке были отнюдь не безоблачными. Белинда была напряжена, взвинчена, но полна решимости выяснить все. Она сразу же заметила Джастина, восседавшего во главе стола.

При ее появлении он встал и смерил ее долгим, оценивающим взглядом. В его улыбке читалось величайшее удовлетворение.

– Ты просто восхитительна, Белинда. – Глаза его одобрительно скользнули по плавным изгибам ее тела, которые так соблазнительно очерчивало фиолетовое платье. – Вот как тебя следует наряжать, любовь моя. Как принцессу. А не как кухарку, которую из тебя хотел сделать твой кузен.

Белинда промолчала. Она, в свою очередь, изучала Джастина. И не могла прочесть в его холодных серых глазах ничего, кроме восхищения. И все-таки он тоже был напряжен. Она разглядела это за легкой непринужденностью его позы. Что-то переменилось в нем, положив конец той близости, что существовала между ними этим утром и на протяжении всей долгой, восхитительной ночи. Несмотря на комплименты, он держался чуть отчужденно. Между ними будто пролегла невидимая пропасть, которую Джастин не желал перешагнуть.

Белинда присела на стул. Сама мысль о еде внушала ей отвращение. Джастин тоже сел, не сводя с нее глаз.

– Ну, что теперь, Белинда? – спросил он, и она уловила в его голосе нетерпение.

Она выдержала его взгляд и негромко произнесла:

– Я совсем запуталась.

– То есть?

– Что на самом деле происходит между нами?

– А разве ты не знаешь, любовь моя? После этой ночи? После этого утра?

– Нет, не знаю.

– Довольно, Белинда. – В его голосе зазвучали резкие нотки. – Не прикидывайся дурочкой. Сегодня утром я не расположен к таким играм.

– Это не игра, Джастин. Я говорю серьезно. Его серые глаза сузились, и по спине Белинды пробежала дрожь. Она мысленно представила его капитаном корабля, отдающим отрывистые команды во время боя, беспощадно сражающимся с врагами, одержимым одной лишь мыслью – не уступить. Он опасный человек, несущий погибель своим противникам. Неужели он ей враг? Белинде показалось, что он примеривается к ней, прикидывает, достаточно ли она сильна умственно и духовно, чтобы противостоять ему. Тоскливое, пугающее чувство! Ей больше не хотелось сражаться с Джастином Гардингом. Ей хотелось встать с ним рядом, разделить с ним его жизнь, надежды, мечты и поделиться с ним своими собственными. Но возможно ли такое? Способен ли этот человек с надменными манерами и суровыми, пронзительными серыми глазами на настоящую любовь? Или для него это всего лишь действо, фарс, который он разыгрывает с каждой женщиной, до тех пор пока не охладеет к ней и не бросит ради другой? Под его стальным взглядом Белинда почувствовала страх, но глаз все же не отвела. Недвижная, словно изваяние, она ждала его ответа.

– Я люблю тебя. – Его голос, резкий, холодный, разительно не соответствовал произносимым словам.

Пораженная этим контрастом, она глухо рассмеялась.

– Неужели? – язвительно спросила она. – Как странно! Как странно – ты утверждаешь, что любишь меня, а ведь тебе еще только предстоит ответить на все мои вопросы. Кому принадлежат эти красивые женские наряды? Почему миссис Гэвин так спокойно относится к тому, что я провела ночь в твоей постели? Почему ты выпроводил меня из комнаты, как только Саймон явился со своими таинственными новостями? – К ее досаде, на последних словах голос ее задрожал и осекся, но она перевела дух и в следующий миг справилась с собой. – И почему, уезжая из Сейлема, ты отказался взять меня в Бостон? Почему, почему, почему? Существует немало вещей, которые ты отказываешься обсуждать! Я имею право знать! – выкрикнула она и сердито смахнула непрошеную слезу. – Если ты в самом деле меня любишь, я имею право получить ответы на эти вопросы!

Джастин с такой силой оттолкнул стул, что тот опрокинулся. Он обогнул стол, схватил Белинду за руки и рывком поднял. Ухватив ее одной рукой за волосы, так что голова ее запрокинулась назад, он стиснул ее в своих железных объятиях и заглянул в перепуганное лицо.

– Какого черта, Белинда Кэди! Какого черта! Если ты все еще сомневаешься во мне после этой ночи, после этого утра, – тогда, возможно, между нами и впрямь нет никакой любви! – Он накрыл ртом ее губы, но в этом поцелуе не было ни любви, ни нежности. Злость переполняла его, и Белинда жалобно застонала от его беспощадного натиска. Наконец Джастин отпустил ее, глаза его прищурились. Голос звучал резко. – Я простил тебе то, что ты нарушила свое первое обещание, забияка. Но прошлой ночью ты поклялась кое-чем еще – и опять обманула мое доверие. Если ты и впрямь считаешь меня таким негодяем, как явствует из твоих слов, то я не стану тебя разубеждать. Более того, – он язвительно улыбнулся, – я дам тебе возможность до конца прочувствовать, какой я мерзавец. – Он толкнул ее обратно в кресло и грубо расхохотался. – Приятного тебе дня, моя любовь. Думаю, он на многое раскроет тебе глаза.

С этими загадочными словами он круто повернулся и вышел из столовой.

Белинда сидела неподвижно. Она была настолько подавлена, что даже не расплакалась. Сейчас она испытывала даже не гнев – просто никак не могла поверить, что Джастин обошелся с ней так грубо, так жестоко. Белинда почти полчаса просидела совершенно убитая, снова и снова восстанавливая в памяти ужасную сцену. Слабый голос нашептывал: «Ты потеряла его», на что другой голос насмешливо отвечал: «Ну и дурочка же ты – он тебе никогда и не принадлежал». Волна отчаяния, зародившаяся где-то в самой глубине ее существа, прокатилась по ней, и она содрогнулась. Вместе с этой дрожью пришла ярость – жгучая, клокочущая, слепая. Белинда схватила стоявшую перед ней фарфоровую тарелку и запустила ею в конец стола, туда, где еще недавно сидел Джастин. На какой-то миг она испытала облегчение от того, что фарфор разлетелся вдребезги.

Из прихожей в комнату влетела миссис Гэвин.

– Господи, что же тут…

Белинда прошла мимо нее, слишком разгневанная, чтобы извиняться или что-то объяснять. Она взлетела по лестнице к себе в комнату и там с размаху плюхнулась на кровать.

– Я ненавижу тебя, Джастин Гардинг! – кричала она тонким голоском снова и снова, до тех пор пока у нее не застучало в висках, а лицо не залили слезы. Жалко, что кузен Джонатан не арестовал его и не высек!

Издав очередной яростный вопль, она мгновение спустя резко обернулась: в комнату ворвалась миссис Гэвин, бледная и расстроенная.