– Она не опозорит меня. И потом через некоторое время это уже не будет иметь значения.

Последовало короткое молчание.

– Она уже сбегала с мужчиной – и кто скажет, был он первым или нет? Может, она обманула и тех парней вчера на берегу, только в последнюю минуту взяла и передумала! Женщины своенравны, вы же знаете.

– Некоторые женщины, – признал Николас. – Но не мисс Меррит. Я думаю, она именно такая, какой представляется, за исключением фальшивого имени.

– Вот видите!

– Ну все, Мак, ты высказал свое мнение и очистил совесть, я больше не хочу слышать никаких поношении в ее адрес. Леди будет моей женой.

– Ох, капитан, но она...

– Я сказал, хватит!

После этого Мак не произнес больше ни слова, но его молчание было как он сам: большое, шотландское и неодобрительное.

Фейт поймала несколько рыбин и передумала мною дум к тому времени, как Ник и Мак вернулись из города. Она почувствовала, как екнуло сердечко, когда из-за утеса показалась высокая фигура Николаса Блэклока. Он выглядел уверенным, спокойным, прекрасно владеющим собой.

Да, она легко могла представить его офицером. Было в нем что-то такое, какая-то едва уловимая неосознанная надменность, природная властность Он привык властвовать над людьми. Решать, что для них лучше. Сжигать их ботинки.

Если Фейт позволит, Николас Блэклок и над ней будет властвовать. Если она ему позволит.

– Вы сожгли мои ботинки! – выкрикнула она, как только он подошел достаточно близко.

– Их нужно было сжечь. – Ни в его голосе, ни в поведении не было и следа раскаяния.

Ее гнев вспыхнул с новой силой.

– Это были мои ботинки!

Он взглянул на ее ноги.

– Вы натерли ими волдыри. Как, кстати, ваши ноги?

Она спрятала ноги под юбку.

– Не ваше дело. Вы не имели права сжигать мои ботинки.

– Я понимаю. Это был импульс, против которого я не смог устоять.

Она заморгала, услышав его спокойное признание.

– Ну и что я буду делать без ботинок? Я же не могу пойти в город босиком!

– Я знаю. – Он повернулся к своему другу. – Мак?

Мак свалил несколько битком набитых сумок на землю рядом с Фейт, развязал скрепляющую их веревку и зашагал к костру, не сказав ни слова.

Николас Блэклок присел на корточки, вытащил сверток и подал Фейт.

– Вот.

Сверток был странной формы, местами мягкий, местами твердый. Что же это может быть?

– Ну давайте, открывайте.

Она развернула бумагу и посмотрела на то, что купил ей этот ужасный, надменный, невозможный человек. Она почувствовала, что на глаза навернулись слезы, и часто заморгала, прогоняя их.

– Надеюсь, они придутся впору. Пришлось брать размер наугад.

Они придутся впору, она знала. Они выглядели так, будто были сшиты специально для нее.

– Они вам не нравятся?

Ей удалось прошептать:

– Очень нравятся. Спасибо. Они чудесные. – И они действительно были чудесные. Ее новые ботинки. Ее прекрасные новые мягкие ботинки из синей кожи.

– Ну, примерьте их.

– Я... я лучше потом, когда вымою ноги. Не хочу их испортить. – Она не хотела надевать их, они такие красивые, а ее ноги такие страшные. И она все еще немного сердита на него.

Он пожал плечами и повернулся к Стивенсу, который наблюдал за всем этим с широкой отеческой улыбкой.

– Как рыбалка? – Ник снова повернулся к Фейт и добавил как бы между прочим: – Это будет завтра, кстати.

– Что будет?

– Свадьба. Все уже улажено и договорено на завтрашнее утро.

Фейт от удивления открыла рот.

– Но мы еще ничего не обсуждали!

Он поднял черные брови.

– А что тут обсуждать?

Ее глаза метали молнии. Он взглянул на Стивенса, затем вскинул руку.

– Ну, тогда пойдемте прогуляемся по берегу и обсудим то, что вы желаете обсудить. Стивенс здесь все соберет.

Его ладонь, большая, теплая и сильная, обхватила ее руку. Фейт чувствовала себя пойманной в ловушку и – как ни странно – успокоенной.

Она высвободила свою руку.

– Я не верю, что вы сказали эго всерьез.