Его стук заставил ее подскочить от неожиданности. Ник тихо вошел и тяжело опустился на деревянный стул.

– Вы не поможете мне снять сапоги? – Голос его был тихим.

Она поспешила помочь, опустившись перед ним на колени и стянув с него один за другим сапоги и чулки. Она застенчиво подняла глаза и изумилась выражению его лица. Вместо напряженного, горячего взгляда на нее смотрели тусклые и остекленевшие глаза. Лицо было белым как мел, а кожа вокруг глаз казалась темной, словно в синяках.

Она положила руку ему на колено.

– Вам нехорошо?

Он начал качать головой и поморщился, словно движение причинило ему боль. Печальное выражение коротко промелькнуло на его лице, и он сказал осторожно, точно каждое слово давалось ему с трудом:

– Прости... брачная ночь откладывается... У меня опять... проклятая головная боль.

– Чем я могу помочь? Может, спросить у жены хозяина, нет ли опия или...

– Нет! – Он поморщился, потом проскрипел сквозь зубы: – Никакого опия... только не опий. Нет... это пройдет к утру... всегда проходит.

Он осторожно снял сюртук. Фейт поспешила помочь. Он позволил снять с себя жилет, шейный платок и рубашку, но когда она потянулась, чтобы расстегнуть бриджи, Ник остановил ее.

– Теперь я... сам справлюсь. Ложись в постель... у тебя ноги замерзли.

Да, ноги замерзли, но разве сейчас это имеет какое-нибудь значение? Он выглядел ужасно. Отвар ивовой коры, вдруг вспомнила Фейт. Ее младшая сестра Грейс, бывало, мучилась сильными головными болями, и повариха делала для нее отвар из ивовой коры. Кажется, всегда помогало.

Она натянула платье поверх ночной рубашки и поспешила к двери. Секунду спустя она уже стучала в дверь комнаты, которую делили Стивенс и Мак. Ей открыл Стивенс.

– У мистера Блэклока снова болит голова. Узнайте, пожалуйста, есть ли у жены хозяина ивовая кора, чтобы приготовить отвар. Уверена, он поможет.

– Но, мисс...

– Пожалуйста, Стивенс, быстрее! Сделайте кружку и принесите ее в мою... в нашу комнату. – Она поспешила обратно.

Николас Блэклок забрался на кровать и кое-как натянул на себя одеяло. Он был в нижней рубашке и кальсонах. Глаза закрыты, лоб пересекли глубокие морщины, рот плотно сжат. Белые линии боли прорезали кожу от носа ко рту и между бровями. Дыхание было затрудненным. Она подоткнула вокруг него одеяло, поправила подушку и разгладила растрепанные темные волосы.

Стивенс пришел с отваром ивовой коры, и Фейт, шепотом поблагодарив, взяла кружку. Затем приподняла голову Ника и поднесла кружку к его губам. Он не хотел пить.

– Это не чай, а отвар ивовой коры. Он поможет, – мягко сказала Фейт. – Пожалуйста.

И через секунду его рот расслабился, она смогла влить немного горькой жидкости. Ник проглотил и передернутся oт отвратительного вкуса, но она заставила его выпить почти все.

Фейт поставила кружку на тумбочку и забралась в постель. Ее движения потревожили его, и он застонал.

– Прости. – Она погладила лоб мужа.

Его глаза открылись, и в свете свечи она увидела в них боль, страдание и полное одиночество, которое взывало к ней. Повинуясь инстинкту, она раскрыла ему объятия.

– Николас... – И привлекла к себе.

Вначале он сопротивлялся, затем с глубоким вздохом сомкнул руки вокруг нее и спрягал лицо на груди. Он держал ее так крепко, что на мгновение Фейт показалось, что она не сможет дышать.

Вскоре она почувствовала, что он отяжелел, словно обрел некоторый покой.

Фейт взглянула на темную голову, покоящуюся у нее на груди, и почувствовала, что вот-вот расплачется, сама не зная отчего. Он держался за нее, словно утопающий. Его тело было жестким и негнущимся от боли.

Фейт легонько погладила его шею, руки и гладкие черные волосы. Она чувствовала каждый его вдох и выдох. Его дыхание согревало ей кожу, и кожа впитывала это тепло. Она обнимала его, гладила и вдыхала его запах и в какой-то момент поняла, что неспроста судьба вела и направляла ее среди дюн к этому человеку в ту ужасную ночь.

Медленно, очень медленно она ощутила, как напряжение оставляет его. Конвульсивная хватка ослабла, дыхание замедлилось, в конце концов стало ровным и нормальным, и Ник перешел из боли в сон.

Она как следует укрыла их обоих одеялом. Эта ночь не оправдала и в то же время в какой-то мере превзошла ее ожидания. Прижимая к себе большое, обмякшее тело, она с благодарственной молитвой погрузилась в сон.

Фейт медленно просыпалась от восхитительного ощущения, наслаждения. Ей снился чудесный сон. Она не открывала глаз, цепляясь за ощущения сна, продлевая это трепетное чувство. Что она любима... желанна.