«Что со мной? – спросила она себя. – Зачем я сюда пришла? Чтобы оплакивать прошлое?»

Нет, по другой причине. Поджав ноги, она села в траву. Кейт права. Несмотря на трагический финал, она не жалела о том, что когда-то связала свою судьбу с Рэем. Любовь к нему сделала ее лучше. Она бережно хранила воспоминания о погибшем муже. Правда, теперь они слегка потускнели, словно подернулись дымкой. Сейчас ее мысли были заняты другим мужчиной. Странно, но она знала, что Рэй понял бы ее и не стал осуждать.

– Но я боюсь, Рэй. Не знаю, смогу ли начать все сначала, – прошептала она и грустно улыбнулась, утирая слезы.

«Замечательно! Я начала говорить с могильным камнем». Но она говорила не с могильным камнем, а с ушедшим другом, пытаясь представить, что сказал бы ей он.

– А может, я напрасно мучаюсь сомнениями, Рэй? Вдруг он поверил, что я не хочу его больше видеть, и оставил меня в покое?

Так и есть, решила она, почувствовав, как сжалось сердце. Блэр взглянула на часы. Пора ехать к Кейт. Она будет улыбаться и шутить, чтобы избавить подругу от тоски и тревоги. Женщине, которая всего несколько часов назад вышла замуж, нелегко провести свою первую брачную ночь в одиночестве.

И Блэр поступила, как задумала: встретилась с Кейт и была весела. Они решили вместе вернуться в бригаду помощи голодающим – к той необычной и трудной жизни, которая была так важна для других людей и для них самих.

Три дня спустя женщины прощались с Эндрю Хантингтоном у трапа особого транспортного самолета. Кейт от души пожелала Хантингтону всего хорошего и ушла в самолет, оставив Блэр наедине с отцом.

– Я люблю тебя, папа, – сказала она, прижавшись к нему.

Он взъерошил ей волосы – точно так же, как когда-то ерошил волосы жене. Жена давно умерла, но он до сих пор горевал по ней.

– И я люблю тебя, Блэр. – Он слегка отодвинул от себя дочку и улыбнулся, заглянув ей в глаза. – Я буду скучать по тебе, милая.

– А я по тебе, папа.

Они вновь обнялись.

– Будь счастлива, Блэр. Вот чего я хочу больше всего а свете.

– Я счастлива, – возразила Блэр. Хантингтон грустно улыбнулся и покачал головой.

– Ты боишься быть счастливой, – тихо сказал он и тяжело вздохнул. – Я молчал, потому что не люблю совать ой нос в чужие дела. Но я знаю, ты любишь Тейлора, и хочу дать тебе совет – и предостережение. Этот человек никогда не сдается. Мне кажется, он любит тебя, и вы должны все спокойно обсудить.

– Папа! – воскликнула Блэр – Как мы можем что-то обсуждать, если я понятия не имею, где он сейчас находится? И кроме того… – Она закусила губу. – Я совсем не уверена, что он захочет со мной увидеться. Я ясно высказала ему свое мнение. Вряд ли наши пути когда-нибудь пересекутся. – Она помолчала. – Папа, ты знаешь, где он? И… что с ним?

Хантингтон на мгновение смешался.

– С Тейлором все в порядке, – сказал он загадочно и, встретив озадаченный взгляд дочери, добавил: – Вчера утром он вернулся в Вашингтон.

Блэр не понимала, почему эта новость причинила ей столько страдания. Ведь она сделала все возможное, чтобы больше с ним не встречаться.

Но он должен был позвонить, должен был попытаться с ней увидеться. Хотя бы для того, чтобы она знала: он жив.

Как нелепо она себя ведет: то он нужен ей, то не нужен… Но пока его не было, она чуть с ума не сошла от тревоги. И потом, она не могла забыть то, что сказала ей Кейт. Если любишь человека, не важно, сколько времени вам отпущено: наслаждайся каждой минутой с ним.

– Да? – сказала она отцу. – Я рада слышать, что он вернулся.

– Блэр…

– Не надо, папа, – остановила его Блэр, борясь с подступившими слезами. Хотя, потерявши голову, по волосам не плачут. – Поцелуй меня на прощание, – попросила она с грустной улыбкой, – мне пора.

Он нежно поцеловал ее в лоб.

– Все наладится, Блэр, вот увидишь.

– Конечно. – Она не хотела, чтобы отец за нее волновался. – Все уже налаживается. Береги себя, ладно?

Она заботливо поправила и без того безупречный воротник его плаща.

– Ладно, – пообещал отец. – Иди, а то самолет улетит без тебя.

Блэр помахала ему и отошла. Возле самого трапа она обернулась, не удержавшись от последнего вопроса:

– Папа… А Крэг знает, что я сегодня улетаю?

Хантингтон не стал врать. Лицо выдало его еще до того, как он произнес всего одно слово:

– Да.

Блэр поморщилась, пряча свою боль, и начала подниматься по трапу.

– Я напишу тебе, как только мы приедем на место! – весело крикнула она. – Но ты, конечно, знаешь, как долго идет наша почта.