– Ты приготовила прекрасный обед, – сказал он. – Парни считают, что я правильно поступил, наняв тебя готовить еду. Говорят, это лучшее, что я предпринял с тех пор, как решил построить ранчо.

– Они приятные люди. Трудно поверить, что ты встретил их в тюрьме.

– Многие попадают туда случайно. Я стараюсь не вспоминать о том времени.

– И для этого окружил себя бывшими заключенными?

– Просто я хотел дать этим людям шанс начать все с нуля и забыть о прошлом.

– Это замечательная идея.

– Но я преследовал и корыстные цели. Я не смог бы содержать и охранять ранчо без их помощи. Ведь Стокер готов на все, чтобы выжить меня отсюда.

– Он говорит, что это его земля.

– Стокер надеется ее заполучить, потому что это лучшее пастбище, хотя больше девяноста процентов земли в Колорадо никому не принадлежит. И пока у властей до нее дойдут руки, она будет принадлежать тому, кто способен ею воспользоваться.

– Почему ты вернулся сюда после тюрьмы?

Как он мог объяснить ей то, чего сам не понимал?

– Здесь мой дом. Мне и в голову не приходило отправиться жить в какое-нибудь другое место. А почему ты уехала из дома?

Расс плохо понимал, что же могло заставить молодую и привлекательную девушку сбежать из дома и лишиться защиты родных.

– Я уже говорила, что моя семья была вовлечена в кровную вражду. Она не прекращалась на протяжении ста лет. Я устала от этой войны, устала от смертей, от могил. Поэтому и уехала в Сент-Луис.

– Только для того, чтобы обнаружить, что работать в игорном клубе ничуть не лучше. А ездить в гости к женихам и того хуже.

– Пожалуй, что так.

– Чем займешься, когда уедешь отсюда?

– Пока не решила.

– Ты должна все хорошенько обдумать.

– Знаю.

– Если хочешь, я помогу тебе?

– Ты уже сказал об этом Стокеру.

Расс подумал, что Танзи правильно поступила, приняв его помощь, хотя сама не просила о ней. Но почему он вызвался ей помочь? Все это лишний раз подтверждало догадку Расса о том, что Танзи приворожила его.

– Ты когда-нибудь чувствуешь себя здесь одиноко? – спросила она.

– Нет.

– Отрезанным от всего мира?

– Да нет же.

Расс говорил правду. Здесь его дом, его земля, его друзья. Его мир, который он готов защищать.

– Живя здесь, я понял, что в жизни настоящее, а что не имеет ни малейшего значения.

– И что же настоящее?

– Свобода. Я не имею в виду освобождение из тюрьмы. Для меня свобода – это когда я могу быть самим собой, верить в то, во что верю, живу так, как считаю правильным. Думаешь, я чувствую себя несчастным, оттого что жители Боулдер-Гэп отвергают меня? Да я рад этому. Этим людям ничего от меня не нужно, и я им ничем не обязан. Поэтому я могу вести себя так, как мне хочется, и делать то, что нравится.

И все-таки Танзи чувствовала в голосе Расса неуверенность.

– Я выросла в семье, где очень тесны родственные связи, – сказала Танзи. – Вероятно, поэтому мне хотелось, чтобы вокруг меня были люди.

– Вокруг меня мои друзья. Я не одинок.

– Но друзья не могут заменить семью.

– Они лучше. Они с тобой, потому что сами хотят этого, а не потому, что должны.

– Похоже, ты невысокого мнения о людях.

– Люди, за исключением моих друзей, не давали мне повода хорошо о них думать.

– Тебя не беспокоит, что все считают твоих друзей преступниками?

– Нет. А тебя?

– Честно говоря, раньше беспокоило, до моего приезда сюда. Теперь, когда я с ними познакомилась, я перестала их бояться.

– Вот и ответ. Важно то, что собой представляют сами люди, а не то, что о них говорят.

– Все это очень интересно, но я очень устала. Давай отложим этот разговор. – Танзи вздохнула. – Как тихо. – Она огляделась вокруг. – Я и не представляла, что здесь так красиво ночью. Звезды кажутся просто огромными.

– А в Кентукки?

– Сквозь ветви деревьев многого не увидишь. А здесь небо все как на ладони.

– Согласен.

Расс построил свое ранчо на небольшом возвышении у подножия гигантской вертикальной скалы, чтобы зимой она защищала от ураганов и сильного ветра. При нападении бандитов эта каменная стена защищала тылы и давала возможность держать оборону. Расс и Танзи прошли немного вперед до гряды деревьев. Остановились и стали смотреть на темневшую внизу долину.

Когда глаза привыкали к тусклому свету луны, легко можно было рассмотреть и долину, и примыкающие к ней горы с вершинами, покрытыми снегом. Ряды деревьев по обеим сторонам гор издалека казались черными перевязями. Летом под их сенью можно было найти прохладу, зимой они защищали от ветра. Кроме того, укрывали долину от любопытных глаз. Мелкие ручейки, каскадом спускавшиеся с одной стороны гор, вливались в небольшую речку, которая пересекала долину и исчезала в расселине на противоположной стороне каменного кольца. В долине виднелись силуэты коров. Одни лениво пощипывали траву, другие лежали.