— Возможно, это и решило дело, — заметил я.

— Ты так думаешь? Почему?

— У них же в заявлении не значилось, что Магдалена понесла. Да и проверял ли Лазарус заявления? Галахад, все проще — наш предок предпочитает людей с большими потребностями.

— Ммм, да. Джастин, а почему ты все еще упираешься?

— Я не упираюсь. Просто хочу убедиться, что приглашение серьезно. Я все еще не понимаю причин. Но я не дурак и остаюсь.

— Чудесно! — Галахад вскочил, обежал вокруг стола, поцеловал меня, взлохматил мои волосы и обнял. — Я рад за всех нас, дорогой, и мы постараемся сделать тебя счастливым. — Он улыбнулся, и я вдруг заметил, как он похож на мать. Трудно представить себе великолепную Магдалену окруженной детьми, с мозолистыми руками, женой фермера в глуши — однако я помнил старинную поговорку о том, из кого выходят самые лучшие жены. — А Галахад продолжал: — Близнецы не были уверены, что мне можно доверить такую деликатную миссию. Они боялись, что я сделаю все не так.

— Галахад, я просто не могу отказаться от такого приглашения, но сперва хочу убедиться, что мне действительно будут здесь рады. И все-таки я все еще не понимаю причины.

— Ах да. Мы разговаривали о Тамаре и отвлеклись. Джастин, публика не знает, как трудно было на сей раз реювенализировать нашего предка; хотя в тех записях, которые ты редактировал, могли встречаться кое-какие намеки на это…

— Более чем намеки.

— Но это не все. Он был почти мертв, и вернуть его к жизни оказалось очень трудно. Но мы сумели; более умелого техника, чем Иштар, не существует. И как только он поправился — а физиологически ему тогда было почти столько, сколько тебе сейчас, — наступило ухудшение, и сильное. Что делать, когда клиент отворачивается от тебя, не хочет говорить, есть, хотя физически с ним все в порядке. Скверно. Бодрствует целую ночь, боится заснуть. Еще хуже.

И когда он… ладно, не буду. Иштар знала, что делать: она отправилась в горы и привезла сюда Тамару. Тогда та даже не была реювенализирована…

— Это неважно.

— Это важно, Джастин: молодость помещала бы Тамаре исцелить Лазаруса. О, Тамара все равно справилась бы, я не сомневаюсь, но тогда ее биовозраст и облик соответствовали восьмидесяти годам по шкале Харди. Это и помогло, потому что Лазарус, невзирая на обновленное тело, ощущал груз своих лет. Но Тамара тоже качалась старой. Седая, сморщенная, с маленьким кругленьким брюшком, отвисшими грудями, с вздувшимися венами на ногах, она выглядела его ровесницей. Поэтому-то она и помогла ему во время кризиса, когда он, как я предположил, не мог видеть нас, молодых. Она излечила его.

— Да, она целительница. Кто-кто, а я-то знаю!

— Великая целительница. Она этим и сейчас занимается, лечит молодую пару, потерявшую первого ребенка; возится с матерью, пережившей тяжелое горе, спит с ними обоими. Мы все спим с ней; она всегда знает, когда это нужно. Пока в ней нуждался Лазарус, она оставалась с ним до тех пор, пока он не поправился. Конечно, после вчерашней ночи тебе в это трудно поверить. Но к тому времени, когда они встретились, оба уже давно оставили секс. Лазарус — более пятидесяти лет назад, а Тамара ни с кем не соединялась после того, как бросила занятие гетеры. — Галахад улыбнулся. — Так пациент исцелил врача: Лазарус пожелал разделить с ней ложе, и Тамара обнаружила, что обрела новый вкус к жизни. Она прожила с Лазарусом достаточно долго и сумела исцелить его дух, а затем объявила, что покидает его, чтобы пройти реювенализацию.

— И Лазарус попросил ее выйти за него замуж, — предположил я.

— Не думаю, Джастин. Ни Тамара, ни Лазарус не намекали на это. Тамара поступила иначе. Как-то во время позднего завтрака в саду на крыше дворца Тамара спросила у Айры, нельзя ли ей присоединиться к колонистам… Тогда делами переселения заправлял только Айра, а Лазарус все время твердил, что с нами не поедет. По-моему, в то время он уже подумывал предпринять путешествие во времени, Айра сразу же сказал Тамаре, что дело можно считать улаженным и что требования, предъявляемые к отъезжающим, к ней не относятся. Джастин, с той же готовностью Айра отдал бы ей свой дворец; ведь она спасла Лазаруса, и мы все знали об этом.

Но ты знаешь Тамару. Она поблагодарила его и сказала, что собирается выполнить все требования и начнет с реювенализации, а потом освоит какое-нибудь дело, чтобы быть полезной в колонии, как сделала Гамадриада. Так вот, Тамара спросила: «Гамадриада, ты будешь сегодня спать с Лазарусом?» Джастин, видел бы ты, какая началась суматоха!

— Какая суматоха? — удивился я. — Ведь ты сказал, что Лазарус снова обрел интерес к этому дружескому спорту. Или Гамадриаде что-то мешало заменить Тамару?

— Гамадриада-то хотела, но ей не понравилось, каким образом Тамара перевалила все обязанности на нее…

— На Тамару это не похоже. Если бы Гамадриада не хотела, Тамара поняла бы все без слов.

— Джастин, когда дело касается чувств и взаимоотношений, Тамара всегда знает, что делать. Она дразнила Лазаруса, а не Гамадриаду. Нашего предка порой охватывает странная застенчивость. Он спал с Тамарой целый месяц и делал вид, что ничего не происходит. Словно это не они, а две киски резвятся на полу. Но откровенное требование Тамары, чтобы Гамадриада заменила ее в качестве наложницы, разоблачило его. И тут нашла коса на камень. Джастин, ты знаешь и Тамару, и Лазаруса — кто, по-твоему, победил?

Извечный псевдопарадокс. Конечно, Тамара умеет быть непреклонной.

— Не знаю, Галахад.

— Ни он и ни она. Потому что как только Лазарус перестал бурчать, что, дескать, не нужно было без необходимости смущать его и Гамадриаду, Тамара мягко взяла свои слова обратно и вообще умолкла. Она молчала тогда, молчала после реювенализации, молчала, когда мы уезжали. Она предоставила ход Лазарусу — и выиграла спор тем, что отказалась от спора. Джастин, как по-твоему, трудно ли выгнать Тамару из чьей-либо постели?..