Пусть ей пришлось долго искать дорогу назад, к тому, с чего они начали. Все, что сейчас происходило, казалось правильным и естественным, чего никогда не было ни с покойным мужем, ни с Расселом.

Его улыбка стала шире. Глаза пожирали ее.

– На этот раз я не дам тебе сбежать.

– Надеюсь, что нет, – с трудом произнесла она.

Его колено глубже вдавило ее в подушки шезлонга. Она погрузилась в шуршание шелка, жаждущая, готовая всем существом отозваться на то, что он требовал. Казалось, кости ее растаяли, превратились в воду. Она мучительно томилась жаждой его прикосновения.

– Мы, действительно поняли друг друга? – спросил он низким охрипшим голосом. – Я больше не дам тебе уйти, что бы ни говорил и ни делал Рассел.

– Я понимаю. И не уверена, что он станет что-то делать.

– Это не важно. Просто оставь мне заботу о нем.

– По-твоему, нам суждено повторять вновь и вновь наши прошлые ошибки?

Его дьявольские синие глаза потемнели.

– Я намерен их исправить.

– Исправить? Это звучит интересно и многообещающе, – прошептала она.

– Правда? – откликнулся он.

Джулия втянула в себя воздух. Ей казалось, что это сон. Она никогда не думала, что у нее снова будет шанс остаться с ним. Это было почти нереальным. Собственная чувственность подавляла ее. Хит склонился над ней, его синие глаза жгли се огнем. Его язык покружил вокруг ее сосков, лизнул их сквозь легкий шелк. Пламя побежало по ее коже. Его свободная рука бродила по ее телу, словно изучала формы под тонким платьем.

Каждый изгиб. Каждую впадинку. И Джулия позволяла это, не скрывая свое наслаждение. Он исследовал ее, разжигая с безжалостной мастерской эротичностью. При этом он даже ее не раздел. Ей было трудно представить, что же он сможет сотворить с ней в постели, что смогут они сотворить друг с другом. Ей тоже хотелось доставить ему удовольствие.

– Теперь ты со мной, Джулия, – шептал он. – Рассел не должен был посылать меня на свое место, если не хотел тебя потерять.

«Заставь ее пылать».

«Заставь ее гореть».

Совет Грейсона, казалось, сработал наоборот. Это Хит горел огнем, прожигавшим его насквозь.

Та, которую он желал, соблазнительно лежала сейчас под ним, и глаза ее были затуманены страстью. Он улыбнулся, протянул руку к низкому вырезу ее платья и легонько потянул. Джулия слегка вздрогнула, когда прохладный воздух галереи коснулся ее обнажившейся груди. Она выглядела очаровательно беспутной. Молочно-белая кожа словно выплеснулась из платья, и розовые соски маняще отвердели.

– Хит, – с трудом прошептала Джулия, хватая ртом воздух. – Здесь холодновато.

Яростная нужда в ней переполняла его, бешеной кровью стучала в виски.

– Так лучше? – пробормотал он.

Джулия сомкнула глаза в беспомощном наслаждении, застонала и уткнулась лицом ему в плечо. Он медленно ввел руку под шелк ее платья.

– А здесь тебе не холодно? Ведь не холодно? – спросил он. – Позволь мне помочь с этой проблемой.

– Ты – моя проблема, дьявол, – прошептала она. – Меня бросает от тебя в дрожь.

– Пожалуйста, Джулия, ну пожалуйста… можно мне сделать то, чего я хотел многие годы?

– Вопрос в такой форме делает все еще более… порочным… ты прекрасно понимаешь.

– Знаешь, что всегда говорим мы, Боскаслы? – Он шевельнул коленом, раздвигая ее ноги.

– Нет, но, видимо, ты собираешься сообщить мне это, – еле слышно промолвила Джулия.

Сердце ее билось где-то у горла.

– «Есть время, чтобы быть мудрым, и время, чтобы быть озорным». – Чисто выбритый подбородок Хита потерся о ее розовеющую от смущения грудь. – К несчастью, мое семейство обычно выбирает последнее.

– А все думают, что вы совершенно иные.

– А что думаешь ты? – поддразнил ее Хит.

– А я не думаю. В том-то и беда. – Она издала низкий трепетный стон и прильнула к нему. – Что ты со мной делаешь?

– Я сделаю все, что ты мне позволишь. Все, что угодно. – И он сделает.

Он не мог представить себе мужчину, который бы жил с Джулией и не получал полного удовольствия от ее страстной натуры. А может, только он смог пробудить в ней такую страсть? Эта мысль доставила ему какое-то примитивное удовлетворение, хотя именно в этот миг его тело требовало, молило об освободительном завершении. Он хотел быть тем единственным, кто способен довести ее до самозабвенного буйства. Она то же самое делала с ним. Опыт давал ему некоторое преимущество. Хотя… любопытно, а насколько опытна она?

Он глубже вдавил ее в шезлонг. Как же он ее жаждал, нуждался в ней, радовался ее потере самообладания. Возможно, она была сильной женщиной, возможно. Однако на этой арене доминировал он. Он удерживал ее нежное тело на месте своим, мощным и жестким. Его рот ловил ее горловые стенания, которые она не могла сдержать.

Он будет соблазнять ее шаг за шагом, даже если его будет качать от напряжения. Один Бог знает, как опасно близок он был к срыву в бездну. Разве знал он до этого, что такое иссушающая, пожирающая страсть? У него кружилась голова, в глазах стоял слепящий алый туман.