Парни быстро подняли выдвижной киль и перо руля, сбросили оба паруса и уже с помощью шестов подошли к старой пристани. Ветер донес хриплые крики, когда они швартовали свою посудину.

Потом Эвен услышал треск и скрип прогнившего настила помоста и наконец увидел всех пятерых, осторожно идущих по проламывающимся доскам.

Ребята остановились, увидев пса, который стоял на лугу, похожий на большую статую. Неподвижно и молча ждал он идущих, загораживая им проход на луг. Эвен представил себе, каким грозным им должен был казаться огромный пес и желтые, не отрывающиеся от незваных гостей глазищи животного. Впрочем, тот обычно и набрасывался на жертву в зловещем молчании.

Эвен встал, свистнул собаку и позвал ее во двор. Но только тогда, когда он закрыл калитку во внутреннем заборе, окружавшем двор и сарай, ребята осмелились сойти с помоста на луг.

Парням вряд ли исполнилось больше двадцати лет, у всех были длинные светлые волосы, загорелые лица. По их виду Эвен не мог определить, чем они занимаются, потому что небрежная одежда яхтсменов, залатанные джинсы и цветные рубашки ничего не говорили ни об их профессии, ни о том, из какой среды они происходили.

Девушки показались Эвену моложе, чем их партнеры. Одной из них было лет семнадцать, хотя ростом она не уступала трем своим довольно высоким спутникам. Эвен обратил внимание на длинные белокурые волосы, которые все время падали ей на лицо с легко выступающими скулами. Под черным толстым свитером угадывались еще девичьи груди, хотя бедра у девушки были уже по-женски округлыми. Стройные длинные ноги закрывали грязные залатанные слаксы.

На нее и обратил внимание Эвен прежде всего, потому что, когда девушка на мгновение отбросила волосы с лица, ему показалось, что он увидел лик Мадонны со святых образов, множество которых висело в крестьянских хатах: прозрачные невинные глаза с некоторой мечтательностью, чистая белая кожа с едва заметным румянцем на щеках, полные губы и гладкий невысокий лоб, без следа морщинок, словно никогда ни одна мысль или забота его не коснулись.

Вторая девушка была низенькой, коренастой, с пышной грудью. У нее были длинные черные волосы и большой тонкий нос, нависающий над узкими губами.

– Ваша собака нас не покусает? – спросил парень с рыжей бородкой, обрамляющей его щеки и губы.

– Нет, – ответил Эвен, не отрывая глаз от высокой девушки.

– Мы хотели бы разбить здесь лагерь. На одну ночь. Постараемся не помять вам травы…

На какое-то время Эвен подумал, как прекрасно было бы оставить здесь красивую девушку, но он тут же отбросил эту мысль. Он не очень любил молодых девушек, его отталкивала их застенчивость и нелюбовь к повседневной гигиене.

– Это невозможно, – ответил он и улыбнулся девушкам. – Мой пес не позволил бы вам здесь ходить. Плывите дальше вдоль берега и найдите место, где раньше составляли плоты. Это хорошее место для лагеря. Поляна в лесу у самого лагеря.

Высокая девушка ответила ему едва заметной улыбкой. Потом на мгновение движением головы отбросила волосы со лба, и Эвен заметил, что она смотрит на него. Через секунду ее глаза снова скрылись под волосами, а он с трудом отвел взгляд от ее лица.

– А молоко у вас купить можно? – спросил, немного заикаясь второй парень.

Только сейчас Эвен осознал, что стоит перед ними с босыми, грязными ногами и в старых штанах.

– У меня нет коровы, – покачал он головой.

– А яйца?

– И кур у меня нет, – он извиняюще улыбнулся. – Я живу здесь один, некому заниматься моим хозяйством.

– Но вода у вас есть. Я вижу во дворе колодец, – довольно развязно заявил рыжий.

– Да. Воду набрать можете, – Эвен повернулся и пошел во двор.

Рыжий вернулся к яхте и принес пластмассовую канистру. Все вместе молодые люди вошли во двор и столпились вокруг колодца.

Они неловко вытащили ведро и, выливая большую часть воды на землю, пытались наполнить канистру через узкое горлышко.

– Может, кто-нибудь из вас продаст мне пачку сигарет? – спросил Эвен.

Рыжий вынул из кармана пачку «Спорта».

– Пожалуйста…

Эвен вытащил из заднего кармана брюк потрепанный бумажник. Сначала он демонстративно вынул из бумажника пачку смятых пятисотенных банкнот. Наконец нашел двести злотых и подал их рыжему.

– У меня нет сдачи, – сказал тот.

– Неважно. Отдадите при случае. Очень хочется курить, а до магазина или до соседей довольно далеко.

Молодые люди внимательно следили за его руками, когда он закрывал бумажник и прятал его в карман брюк.

– Вы здесь живете один? – пробормотал заика, завороженно глядя на деньги.

– Один, – кивнул он.

– И не боитесь? – спросила пышногрудая.

– Нет.

– А если бы пришли бандиты? – неожиданно вмешался в разговор третий из парней.

Похоже, он был старше других. С черной густой щетиной, которую он не брил уже, по крайней мере, дня два. Узкая впалая грудь, длинные, как у обезьяны, руки, продолговатое лицо, к тому же удлиненное острым треугольным подбородком. Глаза бегающие, беспокойные.