Я абсолютно не собиралась заканчивать деловую встречу возмущенным воплем: «Мама!» Поэтому просто забрала свою бумажку, встала и вышла из гостиной Марты, глядя в пол, так как боялась, что все увидят мои пунцовые щеки.

Я вернулась в офис в бешенстве. Вскоре позвонила Глэдис.

– Мы все проголосовали за твоего поклонника, – сообщила она.

– Хорошо, – стиснув зубы, прошипела я.

Я посидела немного, зажав горевшие уши руками, потом набрала номер Милта. У меня вспотели руки.

– Офис Милтона Грина, – услышала я голос секретарши с английским акцентом.

Секретарши из Англии были модными в том году. Судя по голосу, ей было лет двадцать пять и она была очень сексуальной. Я тут же почему-то возненавидела ее.

Но я назвала свое имя и очень удивилась, услышав ее ответ.

– Старая подружка Милта? – сказала девушка снисходительным тоном. Хотела бы я, чтобы этот тон услышала моя мать. – У него совещание, – добавила секретарша.

Я собралась повесить трубку.

– Но я знаю, что он хотел бы с вами поговорить, – вдруг торопливо добавила секретарша. – Вы не могли бы немного подождать?

Я согласилась.

– София? – раздался вскоре ее голос. – Он будет на связи через две минуты.

– Он что, совещается с игральным автоматом?

– Не совсем, – понизила голос секретарша. – Там Джек Вэлш, президент «Дженерал электрик».

– Простите, – пробормотала я.

– Не за что. Вы совершенно такая, какой вас описывал Милт. Очаровательная.

– Ох, – вырвалось у меня. И я надолго замолчала с разинутым ртом.

Милт подошел к телефону только минут через пять.

– Эй, я здесь, – раздался его голос.

Решив про себя, что я должна быть не менее важной, чем Джек Вэлш, я представила себя с гаванской сигарой во рту. Образ оказался таким реалистичным, что я закашлялась.

– Тебе до сих пор хочется управлять собственной компанией? – спросила я наконец.

– Заводом электронного оборудования? – ответил Милт вопросом на вопрос.

Теперь вы понимаете, кто такой Милтон Грин?

– Откуда ты знаешь?

– Я же не дурак, София. Но у этого завода сейчас большие трудности.

– Это означает «нет»?

– Это означает «да» ради тебя.

– Есть еще кое-что, о чем ты не знаешь. Этого еще никто не знает, – сделала я пробный выстрел.

– Не говори мне сейчас ничего. Я должен сначала посмотреть законы и выяснить, не вступаю ли я в конфликт интересов, – перебил меня Милт.

Выстрел оказался холостым. Милт имел в виду, что он не может проявлять активность, пока не выяснит, не противоречит ли это интересам клиентов его фирмы «Маккинси и К°». То есть не представляют ли они интересы нью-йоркской корпорации «Арктурис». Он, конечно, прав, но я была разочарована.

– Так ты еще можешь отказаться?

– Нет. Я собираюсь заглянуть в законы и поехать в аэропорт. Прилечу завтра утром.

– Позвони мне в офис. Я встречу тебя в аэропорту. Помнишь, как я выгляжу?

– Я все о тебе помню.

– Разумеется, помнишь, точно так же, как все о Бобо Кусматском и еще тридцати шести игроках «Бруклинских Доджеров», – ответила я и повесила трубку.

Если в нашей жизни не хватало сложностей, то климат Миннесоты помог эту брешь заполнить. Декабрь того года стал прелюдией к худшей зиме в штате за шестьдесят с чем-то лет.

В первые две недели месяца мы по очереди претерпели снег, град, гололед, дождь и слякоть. Мать-природа вела себя как маленький капризный ребенок.

Но в то утро, когда я поехала встречать Милта в аэропорт, матушка наконец взялась за дело всерьез. По радио передали, что ожидается снегопад.

Для большей безопасности я позаимствовала у Хэйди джип. В те годы это еще не были такие шикарные машины, как сейчас. Это был широкий черный автомобиль с твердыми сиденьями и огромными колесами.

Мыс Хэйди были уверены, что потрясем воображение блестящего бизнесмена фирмы «Маккинси и К°».

У меня ушло масса времени на то, чтобы сколоть лед с переднего стекла, но снег быстро замел его опять. В машине было так же холодно, как и снаружи.

Обычно перед большим снегопадом наступает небольшое затишье. Небо надо мной немного просветлело, но впереди уже клубились огромные черные тучи. Мотор прогревался добрых пятнадцать минут. Я не хотела включать радио, чтобы не расстраивать себя прогнозом погоды, поэтому просмотрела кассеты Хэйди. У нее был очень эклектичный вкус. Я обнаружила два рок-альбома, три кантри и три классической музыки. Отбросив кассету с лучшими произведениями Вагнера, я поставила рок-альбом. «Полет валькирий» больше подходил Хэйди, чем мне. Я тронулась в путь, чуть забуксовав для начала.