– Интересно, почему я до сих пор терплю тебя?

– Потому что женщина не может разъезжать по городам и весям в одиночестве, без сопровождения.

– Мы едем в Дабхейдленд. Как только я поем и согреюсь, мы сразу же выезжаем. Мы доберемся туда еще до захода солнца, и нам не надо будет больше нигде останавливаться и тратить деньги.

– Сигимор Камерон просто захлопнет перед нами дверь.

– Он этого не сделает. – Барбара улыбнулась и стряхнула пыль со своей юбки. – Вряд ли он захочет обзавестись новыми врагами в лице некоторых моих родственников.

– Может, он уже знает, что ты сама оборвала эти связи... Он ведь не отшельник, Барбара.

– Он впустит нас. Я просто думаю, какой выбрать предлог, чтобы остаться там подольше. Не на одну ночь.

– Может, я смогу помочь вам, миледи? – вмешался в разговор Гарольд.

Барбара и ее спутник с удивлением посмотрели на незнакомца.

– Но ведь вы англичанин, – сказала Барбара. – Как вы можете мне помочь? Да и зачем это вам?

– Потому что мне тоже кое-что нужно в Дабхейдленде.

– Вот как? И что же это?

– Жена сэра Сигимора Камерона.

– У него есть жена? – Дональд в растерянности покачал головой. – Это все меняет. Тогда нам незачем ехать в Дабхейдленд.

Барбара даже не взглянула в сторону Дональда. Она внимательно изучала незнакомца. В этом человеке Барбара сразу почувствовала союзника – коварного и опасного.

– Вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке? Хотите сказать, что Сигимор Камерон, лэрд Дабхейдленда, женат?

– Да, именно это я и утверждаю, – задумчиво проговорил Гарольд, давая ей время все обдумать. Потом Гарольд назвал свое имя и, подозвав жестом к себе Мартина, представил его Барбаре. – Ну, так как? Поговорим, миледи?

Поразмыслив, Барбара кивнула, а на лице Гарольда промелькнула хищная улыбка. Через минуту Барбара и Дональд уже сидели за столом рядом с Гарольдом и его людьми.

Почти сразу Гарольду стало понятно, что эта женщина готова на все ради достижения своей цели и никакие моральные нормы ее не остановят. Так же как и его. Впервые с тех пор, как он узнал о замужестве Джолин, его охватило настоящее бешенство. Даже в тот момент, когда он избивал священника, обвенчавшего Джолин и Сигимора, гнев не бурлил в нем с такой силой. С помощью этой женщины он доберется до Джолин и отомстит ей, поклялся Гарольд.

Когда Джолин увидела то платье, что принесла ей старая Нэнси, ее глаза округлились от удивления. Это платье из зеленого шелка оказалось не просто красивым, оно было сшито будто специально для нее. Интересно, где Сигимор взял это платье?

– Где он нашел его? – подозрительно спросила Джолин, глядя на Нэнси. Служанка радостно подмигнула:

– Ревнуете? Да? Это хорошо. – Старая Нэнси не обратила внимания на сурово сдвинутые брови Джолин и продолжала улыбаться. – Это принадлежало раньше сестре лэрда. После рождения ребенка ее фигура изменилась, и она больше не может надевать это платье. Она оставила после себя целый ворох очень красивой одежды. Некоторые наряды ей еще впору, и когда она приезжает в Дабхейдленд, то иногда надевает их.

– Очень красивое платье, – с удивлением проговорила Джолин, прикоснувшись рукой к прохладной изумрудной ткани.

– Оно будет прекрасно сидеть на вас. В таком виде можно предстать перед кем угодно. Ваш муж будет восхищаться вами, и все остальные тоже. Возможно, когда они увидят вас в этом платье, им больше не захочется болтать всякие глупости...

– Может, мне лучше здесь поесть? У родственников Сигимора будет больше времени, чтобы привыкнуть к мысли, что он теперь женат. И женат на англичанке. – Джолин обвела глазами комнату и недовольно сморщилась – все было просто, без изысков. Можно было даже сказать, что в спальне царила аскетическая простота. Маленьким теплым пятнышком, скрашивавшим эту холодную строгость, был небольшой коврик из овечьей шерсти перед камином.

– Здесь требуется рука женщины, – пробормотала старая Нэнси и, взяв Джолин за руку, потянула ее к огромной кровати. – Как, впрочем, и во всем Дабхейдленде.

– Мебель здесь красивая и добротная. – Джолин коснулась пальцами толстого мягкого одеяла, покрывавшего постель. – Но ведь у некоторых из Камеронов живы матери.

– Их присутствие больше заметно на кухнях. Все остальное отдано на откуп мужчинам. Еще только в комнату Илзы заходят иногда женщины, чтобы навести там порядок. Иногда в ней останавливаются сама Илза с мужем или какие-нибудь гостьи. А так женщин в Дабхейдленде больше нет, если не считать служанок. Что ж, миледи, прошу вас, одевайтесь. Уже пора.

Джолин нравилась Нэнси. Эта женщина разговаривала с ней так, словно это она была хозяйкой Дабхейдленда. Неизвестно, как повернется ее судьба, думала Джолин, но сейчас больше всего ей хотелось определенности. Останется ли она здесь с Сигимором? Уедет ли от него? Станет ли Дабхейдленд для нее домом? Кто будет опекуном Рейнарда? Столько вопросов и ни одного ответа. И еще она страстно желала Гарольду смерти. Пусть его поскорее убьют и закопают в землю, чтобы уже больше никому он не смог причинить вреда. Возможно, они с Сигимором все-таки расстанутся, и это разобьет ей сердце... Пусть так, но зато все станет ясно и понятно. Мучительнее всего страх, боязнь неизвестности. Лучше принять удар и справиться с ним, чем все время его ожидать и бояться.