Совсем обессилев, Грегор обхватил руками ствол дерева и закрыл глаза. Все его тело ныло и болело, моля о пощаде. В голове стоял ужасный гул, и он не знал, то ли это кровь шумит в ушах, то ли до сих пор отдавались эхом удары ступней о землю. Он приоткрыл глаза, но лишь для того, чтобы посмотреть, не потеряла ли Алана сознание. Она лежала на спине, раскинув ноги и руки, и по-прежнему прижимала к груди кота. Грегор сполз по стволу и сел, прислонившись спиной к дереву. Он надеялся, что интуиция его не обманывает и Гоуэны потеряли их след. Как бы то ни было, ни он, ни Алана бежать больше не могли.

– Мы от них оторвались? – спросила девушка, отдышавшись наконец.

– Да, я думаю. Сдается мне, они потеряли наш след еще до захода солнца.

– То есть час назад?

– Да, примерно.

– Действительно потеряли?.. Ты уверен?

– Теперь уверен, – ответил он после недолгого раздумья. – Сомневаюсь, что они продолжат искать нас в темноте. Так что можно немного передохнуть.

– Вот и хорошо. Мне кажется, что я и шевельнуться не смогу, даже если эти мерзавцы прямо на меня наедут. – Алана медленно приподнялась. – Но твою рану я все-таки хочу посмотреть.

– Да это просто царапина, девочка, поверь. Моему камзолу досталось гораздо больше.

– Даже самая мелкая царапина может стать опасной, если ее не обработать.

С этим Грегор спорить не мог. Алана же, не теряя времени, достала из своего мешка несколько льняных лоскутов, флягу с водой и маленький горшочек. Грегор обрадовался, не увидев ни иглы, ни нити. Когда девушка вернулась к нему, он снял с камзола повязку, которую наспех соорудила Алана, затем снял и камзол. Каждое движение причиняло ему боль, и поэтому он не стал возражать, когда Алана помогла ему снять рубаху. Девушка достала из мешка также свечу и кремень. Затем зажгла свечу и внимательно осмотрела рану.

– Не думаю, что ее придется зашивать, – сказала она.

– Слава Богу, – пробормотал Грегор. Алана словно его и не слышала.

– Рана почти не кровоточит, и это – после такого бега. Я промою ее, положу немного мази и перевяжу. Этого будет достаточно. Хорошо бы тебе передохнуть денек-другой, чтобы рана успела затянуться. Мы можем себе это позволить, как ты думаешь?

– Возможно, – процедил Грегор сквозь зубы. Ему очень хотелось выругаться – так было больно, когда Алана промывала рану. Она старалась прикасаться к нему как можно осторожнее, но все равно было больно. – Утром все станет ясно.

– Хочется верить, что Гоуэны оставили нас в покое. – Алана наложила на рану мазь, и Грегор снова застонал. – Даже если бы ты был совершенно здоров, я бы все равно настаивала на небольшой передышке перед тем, как скова пуститься в путь. Утром у меня все тело будет болеть.

– И у меня тоже, хотя рана тут ни при чем.

– Подержи немного, – приказала она, приложив его ладонь к повязке. – Я сооружу нам с тобой постель, и ты ляжешь. Только боюсь, рана будет болеть при каждом движении. Она затянется быстрее, если ты заставишь себя пролежать несколько дней без лишних движений.

– На вид она не такая уж глубокая, – пробурчал Грегор.

– Да, неглубокая, но кровь все равно идет, верно? А если ты постараешься не тревожить рану, то через несколько дней мы сможем продолжить путь в хорошем темпе и в добром здравии. Не думаю, что надо напоминать тебе о том, к чему ведет потеря крови.

– Да, но тебе понадобится помощь. Костер развести… и прочее…

– Нет, я сама справлюсь. – Алана усмехнулась, прочитав сомнение в его взгляде. – Доверься мне.

Грегор нехотя кивнул. Может, он и верил, что она справится, только это не означало, что ему такое положение дел пришлось по вкусу. К несчастью, весь бок у него горел, и от боли немного кружилась голова. Но Грегор понимал, что в своем нынешнем состоянии он будет скорее обузой, чем помощником. Привалившись к стволу дерева, он смотрел, как Алана разводит костер. Потом она принесла ему поесть – хлеба, сыра и немного холодной крольчатины. Пока он ел, девушка соорудила возле костра постель. Было ясно, что кто-то потратил немало времени, научив ее выживать одной в лесу. Грегор считал, что иметь такие навыки чрезвычайно полезно, но почему-то чувствовал себя неуютно, ибо возникал вопрос: зачем же тогда он вообще ей нужен?

Он решил, что нужен Алане как защитник, но тут же поморщился, вспомнив о том, что именно она его недавно защищала. Увы, в первой же битве во имя Аланы он оступился и позволил себя ранить, точно последний простофиля. А вот она победила врага и тем самым нанесла весьма чувствительный удар по его мужской гордости. Конечно, без него Алана не выбралась бы из ямы, да и потом, когда она болела, он ей помогал. Но верно и то, что любой на его месте мог бы сделать для нее то же, что сделал он.

Грегор не знал, почему ему хотелось стать для Аланы жизненно необходимым, но точно знал, что это именно так. Оставался только один способ привязать ее к себе, но она оказалась невосприимчивой к обольщению. И если она так и останется невосприимчивой к его попыткам обольстить ее, то от его гордости вообще ничего не останется.

Помогая ему подняться, Алана положила его руку к себе на плечо и крепко прижалась к нему. Грегор немного приободрился и стал думать, как воспользоваться ее близостью. Но стоило ему сделать несколько шагов, как он понял, что этой ночью ему лучше лежать спокойно. Слишком уж слаб он стал после ранения, – очевидно, и впрямь потерял много крови, пусть даже сама по себе рана была и не очень серьезной.

Алана, нахмурившись, посмотрела на него и, уложив в постель, укрыла еще одним одеялом.