Ботолф стал гладить ее по спине, и она замурлыкала.

– И когда же ты наконец перестал бороться с собой?

– Когда Сэсил захватил тебя в плен и я столкнулся с вполне реальной возможностью потерять тебя навсегда. Одна эта мысль причинила мне сильную боль, и я понял, что ничего не добьюсь, борясь со своим чувством и скрывая его от себя самого. Мне было легко прийти к Сэсилу, потому что я не боялся умереть вместе с тобой, но очень боялся остаться жить без тебя.

Саксан обвила руками его шею и стала целовать, стремясь выразить всю глубину охватившего ее чувства. Она добилась того, чего так желала. Счастье переполняло ее, и на глаза навернулись слезы. Ботолф осторожно смахнул слезинку с ее щеки.

– Отчего же ты плачешь?

– С тех пор как я поняла, что люблю тебя, я боялась, что ты никогда меня не полюбишь.

– Прости, что я заставил тебя страдать. Я тоже испытывал подобный страх, но только короткое время, и я никому не пожелаю изведать эту муку. С самого начала ты дала мне очень много, а я требовал все больше и больше.

– Нет, ты никогда не просил любить тебя, никогда не заставлял давать тебе больше, чем требовал мой долг, больше, чем постель и дети. Хорошо, что ты победил своих демонов до того, как освободил свое сердце, иначе старая рана омрачила бы твою радость. Теперь же ты можешь отдать мне свое сердце, не затуманенное сомнениями. Нам больше не надо бояться, что слово или действие могут ослабить нашу любовь; она будет только сильнее.

– И продолжаться, освещая нашу жизнь до самого конца.

– Не только жизнь. Даже смерть не сможет уничтожить любовь, которой я люблю тебя, мой прекрасный смуглый рыцарь.

И Саксан ответила на его страстный поцелуй. Она оказалась права: Ботолф Лавингтон был действительно способен на сильные чувства, и она собиралась упиваться его любовью еще долгие годы.