О Боже!

— Теперь ты повтори эти слова, — хриплым голосом потребовал он, не давая ей высвободить руку из своей железной Хватки.

В напряженной тишине взгляды их скрестились. Она не могла вымолвить ни слова.

— Поклянись, Идит, — настойчиво проговорил Эйрик.

— Кровь от моей крови, я даю тебе клятву, — тихо повторила она.

Ее слова гулким эхом отозвались где-то глубоко в груди, отчего что-то в ней дрогнуло и стало расцветать, пугающе прекрасное, вызывая дрожь и восторг — будто орошенный прохладной росой бутон раскрывал свои лепестки.

Нет, все это совсем не походило на обычную брачную церемонию, которую совершает священник в присутствии родственников и друзей, торжественную, как и полагается быть ритуалу обручения. Все это было несравненно прекраснее, и интимность происходящего всколыхнула давно застывшую душу Идит.

— Ты считаешь, что это нас свяжет? — прошептала она наконец.

— Да, обязательно, — тихо ответил он.

Все еще крепко держа ее за руку, Эйрик вытащил кольцо из рубахи и надел его на безымянный палец ее правой руки.

— Это первый из моих подарков «арра» тебе. После обручения ты можешь надеть его на левую руку в знак того, что принимаешь свое новое положение — покорства и послушания. — На последних словах он засмеялся.

Идит протестующе подняла брови, но тут массивное золотое кольцо едва не соскользнуло на стол, она поспешно согнула пальцы и невольно залюбовалась великолепием его дара. Приглядевшись пристальней, она увидела, что на нем изображен ворон со сверкающими изумрудными глазами.

— Это кольцо моего деда.

Идит кивнула, понимая ценность подарка:

— Я никогда не слышала про «арра». Это означает «серьезные дары», верно?

— Да, обычай велит сделать три подарка невесте. Кольцо было первым. — Он протянул руку к лежавшему на столе свертку и, развернув, вручил ей расшитый шелком башмачок. — Это второй. Он принадлежал моей бабке Ауд.

— Только один? — со смехом спросила она, хотя в глубине души была растрогана, что Эйрик почтил ее такими фамильными реликвиями.

Он усмехнулся:

— Жениху полагается погладить им невесту по голове во время брачной церемонии. Вообще-то его должен был вручить мне твой отец, в знак передачи власти над тобой в мои руки.

— Ха! Мой отец никогда не пользовался такой властью надо мной. Я не допустила бы этого, даже если бы он и захотел.

Эйрик продолжал усмехаться:

— В брачную ночь другой башмачок кладется в изголовье брачного ложа, на стороне жениха, как знак того, что невеста принимает власть супруга.

Идит сунула башмачок в руки Эйрика.

— Забирай свой проклятый подарок. Вот кольцо, — с восхищением сказала она, не желая с ним расставаться, — я возьму, хотя и по-другому понимаю супружеское повиновение. — Она улыбнулась ему, несмотря на решимость не проявлять никакой мягкости к неотесанному рыцарю. — Ну, если это все…

— Нет, ты забыла. Я говорил тебе про три «серьезных дара».

Она подняла бровь.

— Традиционный поцелуй жениха и невесты.

И не успела она возразить, как он потянулся к ней.

Встревоженная, Идит в последний момент отвернулась, так что его теплые губы скользнули по щеке. Эйрик тихо засмеялся такому проворству, затем положил правую руку ей на затылок и заставил ее губы встретиться с его губами в нежнейшем поцелуе. Его левая рука по-прежнему держала ее кисть твердой хваткой.

Идит на миг закрыла глаза, наслаждаясь сладостью его теплых губ.

«Ох, Идит, девочка, ты в большой, большой беде. Этот человек — дракон, а ты — сухая лучина. Он спалит тебя заживо. Беги, беги, девочка, беги со всех ног».

— Чем это так ужасно воняет? — спросил он.

Идит растерянно заморгала, все еще во власти поцелуя.

— А? — переспросила она.

Эйрик наморщил нос, принюхиваясь к ее обручу на голове.

— Вонь такая, как от рыбьего жира. Или от протухшего свиного сала.

Идит вырвалась из его рук и вскочила на ноги, сообразив, что он унюхал жир, которым были намазаны ее волосы. Посильней ссутулив плечи, она проскрипела:

— Это специальная мазь, которую я сделала себе для лечения больных суставов от холодных рос. Не хочешь попробовать? Она и для лошадей годится.

Эйрик с отвращением отпрянул. Идит внутренне улыбнулась, заметив смятение на его открытом лице. Он явно тяготился тем, что не мог понять странного притяжения, которое внезапно возникло между ними на мгновение. Сама-то она дала себе слово, что это случайный порыв и больше не повторится.