Нерида отбросила спичку и повесила фонарь на крюк. Светлее в фургоне почти не стало; пришлось подкрутить фитиль.

Старое охотничье ружье стояло в углу. Тонкая паутинка тянулась от ствола к потолку, и Нерида смахнула ее. Она вспомнила, как испугалась, когда Нортон впервые убил при ней кролика. Неужели из этого ружья можно выстрелить и в человека?

Она положила ружье на крышку дедушкиного сундука и прислушалась. Лаяли собаки. Слоун предложил выпустить псов на ночь во двор, хотя рассчитывать на них было смешно. Если Харгроув действительно наносил Джози ночные визиты, Капитан и Джесс должны были к нему привыкнуть.

И все же присутствие животных успокаивало. Рыжий кот пришел следом, обнюхал все углы, впрыгнул на сундук и по-хозяйски улегся рядом с ружьем.

– Поедешь со мной? – спросила Нерида, поглаживая его по голове. – Нет, лучше оставайся со Слоуном, а то убежишь, потеряешься и попадешься ястребу в когти…

Она встала на колени и принялась перебирать содержимое своего сундука. Надо бы выкинуть это старье, но в пути все пригодится. Она пожалела, что не успела выстирать покрывала. Слишком много работы было в доме Слоуна Макдоноха. Она стирала белье, убирала комнаты, готовила еду, словно была его женой. Казалось, Нед Ван Скай, помощник шарлатана и по совместительству карманник, навеки исчез. Но пришло время вернуться.

Нерида тяжело вздохнула и принялась за поиски. Дед проговорился-таки, что деньги у него есть. Надо лишь как следует взяться за дело. И если для этого придется вылить на землю содержимое бутылок с эликсиром, она сделает это не задумываясь.

– Дедушка, почему ты ничего не сказал мне? Почему?

Рыжий кот громко мяукнул, зевнул, выгнул спину, спрыгнул с сундука и вылетел из фургона, оставив девушку в полном одиночестве.

В честь гуртовщиков на обед было подано жареное мясо. Слоун ел с аппетитом человека, пропустившего за последние дни не одну кормежку. Крайний стол делили с ними владелец скобяной лавки Фред Холлет и его жена Элоиза. Слоун предпочел бы вообще не иметь соседей, но зал был переполнен. К счастью, Холлеты оказались словоохотливыми и не слишком жаждали слушать других.

– Вы думаете, у Элиаса есть шансы? – спросил Фред. – Бенуа неплохой оратор, а народ сильно возбужден событиями последних двух недель.

Элоиза презрительно сморщилась.

– Бенуа лжец и жулик. Он мечтает сделать из Кокерс-Гроува второй Додж, по которому день и ночь шляются пьяные ковбои и накрашенные женщины!

– Извините ее, – застенчиво улыбнулся Фред. – Элоиза плохо представляет себе, какое значение для экономики города имеют гуртовщики.

– Прекрасно представляю! – возразила ему супруга. – Но не хочу, чтобы город стал раем для бандитов и негодяев!

Они продолжали препираться, но Слоун не прислушивался к спору. Он не сводил глаз с Бенуа.

Харгроуву предстояло после обеда выступить с речью, а посему он сидел рядом с Элиасом и держался довольно скованно.

Действительно Бенуа бросил тревожный взгляд на Джози, или это Слоуну только показалось? Определенно, салунщик ждал от нее какого-то сигнала. Слоун довольно усмехнулся: с места Джози главный стол был не виден.

Между тем обед близился к концу. Кандидаты откашливались, готовясь к выступлению. Уинн Берлингейм подал Элиасу несколько листков. Через минуту то же самое сделал Джордж Самуэльс. Разница была лишь в том, что он вложил в руку Хар-гроува один-единственный клочок бумаги.

Слоун внимательно следил за читающим записку салунщиком. Бенуа пробежал ее глазами, злобно смял и сунул в карман пиджака. Послание привело Харгроува в неистовый гнев. Он едва сдерживался, когда шептал Самуэльсу ответ. Не оставалось сомнений, чем вызвана эта ярость. Бенуа избегал смотреть на крайний столик, и это как нельзя лучше доказывало, что до неистовства его довел не кто иной, как Слоун.

– Дедушка! Что ты здесь делаешь? – выпалила Нерида, поднявшись на заднее крыльцо.

Нортон стоял в дверях и пытался справиться с одышкой.

– Гуляю, – сварливо ответил старик. – Я устал сидеть взаперти. Никто меня не увидит. Слишком темно.

– Но тут холодно и сыро. Тебе надо быть в тепле.

Она попыталась загнать деда в дом, но тот сопротивлялся. Пришлось отступиться.

– Принеси стул, Нед. Если мне суждено сегодня умереть, предпочитаю сделать это на улице. Всю жизнь ненавидел торчать в четырех стенах.

– Но ведь…

– О черт, ты отказываешь умирающему в последнем желании?

Раньше он не ругал внучку даже во хмелю, и эти слова потрясли ее. Не будь на старике белой рубашки, Нерида не заметила бы, что он поднял руку и прижал ее к груди. Она положила ружье на крыльцо, опрометью бросилась в дом и вытащила из столовой простой деревянный стул.

Нортон сидел на верхней ступеньке, согнувшись пополам от боли.

– Позволь мне сбегать за врачом, – взмолилась девушка, борясь со слезами.

– Нет, никаких докторов. Ради Бога, дай мне спокойно умереть, Нед. Где стул, черт побери?