Через полчаса я уже ехала. Предстояло пробиться на север через весь город. Хоть я и успела выпить чаю, но еще не совсем проснулась, что, по всей вероятности, и спасло мне жизнь.

Сразу же за Ломянками на почти пустом шоссе передо мной появился какой-то человек и взмахнул милицейским жезлом. Если бы это был просто пассажир, который просил подвезти, я наверняка бы не остановилась, так как спешила. Милицейский жезл – другое дело. Я остановила машину и подкатила к нему задним ходом.

– Я ожидаю вас по распоряжению полковника Едлины, – сказал он. – Мне поручено показать вам дорогу. Разрешите?

– Пожалуйста. А пароль он вам сообщил?

– Пароль? Нет, никакого пароля не назвал.

– Как бы мне не пришлось на него рассердиться, – пробурчала я и резко взяла с места.

До дороги, сворачивающей к Пальмирам, было недалеко. И даже настолько недалеко, сколько совсем близко, так что я, находясь еще в полусонном состоянии, с ходу проскочила ее. Когда же у меня перед глазами мелькнул указатель, я так резко затормозила, что мой спутник, который полез в карман за сигаретами, вынужден был обеими руками упереться в приборную доску. При этом у него что-то упало.

– Ох, простите, – сконфуженно извинилась я. – Мы проскочили поворот, и я не успела предупредить вас, что торможу.

Пришлось развернуться, и тут мой мотор вдруг чихнул. Раз чихнул, два чихнул, а потом тихонько забулькал и замолк. По инерции я съехала на обочину и остановилась как раз перед указателем поворота на Пальмиры.

– Что случилось? – встревожился мой спутник.

– Не знаю, – раздраженно ответила я. – То есть знаю, я просто забыла заправиться.

– С ума сошла! – рявкнул он с такой совершенно неожиданной злостью, что я была поражена. В конце концов, в спешке люди забывают и о более важных вещах, не только о каком-то там бензине. Я уже собиралась сказать, что у меня есть с собой канистра бензина, которую я, хорошо зная себя, всегда вожу с собой, как вдруг почувствовала какой-то подозрительный запах. Едва уловимый знакомый запах, который всегда ассоциировался у меня с больницей.

Я замерла. Мягкая рукавица датского полицейского… У этого типа что-то только что упало… Полковник назвал пароль…

Не раздумывая, я открыла дверцу и вышла из машины. Он тоже вышел и тупо уставился на меня, не зная, что предпринять.

– Мне кажется, раз мы так торопимся, имеет смысл вам отправиться к полковнику пешком, – посоветовала я. – А я подожду здесь на дороге. Может, кто-нибудь даст мне немного бензина, и я догоню вас. Поспешите же!

– Пожалуй, вы правы, – согласился он со мной, как мне показалось, с облегчением и чуть ли не рысью бросился в сторону Пальмир.

Я закурила и, глядя ему вслед, медленно приходила в себя. Их темпы меня ошеломили: так быстро, так сразу? Поставив себя на их место, представила, как бы они действовали. Все очень просто. В это время года и дня в Пальмирском лесу всегда пустынно. Они одурманили бы меня той пакостью, вонь которой еще чувствуется в машине, стукнули бы чем-нибудь в левый висок, инсценировали несчастный случай – ну, вроде автомашина врезалась в придорожное дерево, – потом продырявили бы переднюю левую покрышку, а поблизости оставили бы следы колес какой-нибудь машины – и катастрофа готова. Или можно врезаться в дерево той стороной, где бак, и поджечь машину. Тоже неплохо.

Очень живо представив себе все это, я пришла в соответствующее настроение. Погасив сигарету, я открыла багажник и только сейчас сообразила, что канистра полная, что в ней двадцать литров бензина и что мне ни в жизнь ее не поднять, не говоря уже о переливании бензина в бак. Я подумала о шланге, но тут, к счастью, увидела приближающуюся машину и замахала рукой.

Прекрасный черный «БМВ-2000», направляющийся в сторону Варшавы, затормозил, поравнявшись со мной. За рулем сидел симпатичный на вид человек, хотя лицо его и не выражало восторга от того, что пришлось остановиться.

– Что случилось? – спросил он, открыв дверцу.

– Очень прошу извинить меня. – Я сокрушенно вздохнула. – Но не могли бы вы помочь мне поднять эту штуковину?

– Штуковину? – переспросил он, наморщив брови, как бы пытаясь отыскать в памяти это слово.

Я посмотрела на номер его машины. Французский. Может, он иностранец?

– Канистру, – пояснила я. – В ней двадцать литров. Мне ни за что не поднять, а бензин налить надо.

– А, пожалуйста. Где она у вас?

Он вышел из машины, а я с сомнением смотрела на него. Он был высокий, худощавый, опять же очень похож на интеллектуала. Хватит ли у него сил? Но канистру я показала и бак открыла.

– А не помочь ли вам? – вежливо предложила я. – Может, мы вдвоем поднимем ее?

Он как-то странно посмотрел на меня и одной рукой так легко вынул канистру, будто в ней было не больше ста граммов. Открутив крышку, поднял канистру и вылил ее содержимое в бак. Мало кто сумеет одним духом перелить двадцать литров бензина из высоко поднятой канистры, чтобы руки не дрожали. Казалось, для него это вообще не тяжесть. Поразительно!

Думаю, что к восхищению женщины ни один мужчина не останется равнодушным. Вот и этот улыбнулся, по собственной инициативе завернул крышку, положил канистру на место и запер багажник. Мне показалось, что и он почувствовал ко мне симпатию.